Наемники, как и предполагал Сайрус, не стали сортировать цели. Они открыли огонь из своих чудовищных пулеметов по всем без разбора. Свинец выкашивал ряды биоников, как траву, валил на землю мароманнов и дырявил космодесантников, практически не оставляя никому шансов укрыться и оказать вильдерам хоть какое-то сопротивление. Мароманны все же попытались спрятаться за торчащими повсюду скальными выступами, но пули превращали камни в пыль. Не спасали от смертельного шквала и ложбинки, в которые прыгали десантники, – вильдеры забрасывали все ямы пороховыми гранатами.
Неожиданный и яростный натиск дикарей был очень мощным. Сайрусу даже подумалось, что при желании вильдеры могли бы расправиться со всеми, кто сейчас находился у них на пути. Но реально это или нет, тактик не узнал. Вильдеры не собирались биться со всеми, они двигались четко к цели, то есть к базе, поэтому лишь расчищали себе путь. При этом они применяли тот же нехитрый прием, что и мароманны, – двигались так, чтобы между ними и базой оставались дактианцы, то есть шли не напрямую к стенам горной крепости, а наискосок. При условии, что им удастся сохранить этот вектор, выходили вильдеры точно к западному бастиону, он же инженерный блок, здание, в котором находились главные узлы всех коммуникаций базы. То есть вильдеры намеревались еще раз отработать опробованный в Терраполисе сценарий – захватить энергостанцию, но теперь еще и с несколькими довесками в виде узла подачи воды, белковой массы и питательных растворов, а также пункта управления системами жизнеобеспечения в инкубаторах, где выращивались бионики.
Тактика вильдеров наверняка принесла бы им успех, не будь на поле боя мароманнов. Им определенно не понравилось, что бывшие союзники обстреливают воинов и роботов на правом фланге. А быть может, мароманны просто решили сами взять приз – ворваться в горную крепость первыми, в этом смысле Сайрусу оставалось теряться в догадках. Так или иначе мароманны перебросили нескольких воинов и роботов на правый фланг и двумя ударами разрезали строй вильдеров.
С небольшим запозданием подняли головы и космодесантники. Они тоже накинулись на вильдеров, и на поле боя все смешалось окончательно. В поднявшейся до неба каменной пыли (с немалой примесью металлической стружки и тщательно измельченной органики) было даже с пяти шагов не разобрать, кто свой, кто чужой. Поэтому оборонительные системы базы окончательно сникли и даже опустили стволы автоматических гравиков и иглометов.
Нет, на самом деле управляющий орудиями модорганизм вовсе не впал в уныние. Он принял к действию инструкцию, придуманную как раз на такой случай – «при невозможности остановить противника на дистанции, следить за ближайшим рубежом». Одна беда, эта инструкция в данном конкретном случае никуда не годилась. Ведь и на ближайшем рубеже свои и чужие катались клубками, и разделить их не было никакой возможности. А когда такая возможность появлялась, обнаруживалось, что вышедший из боя объект находится в мертвой для орудий зоне – под самыми стенами базы.
Пока что таких ловкачей, пешек, прошедших через все поле в ферзи, было немного – десяток вильдеров поблизости от инженерного бастиона и пять-шесть мароманнов у восточного блока, под которым упрятаны лаборатории Эпсилона-13, но это ведь пока.
Сайрус быстро отыскал взглядом Бруно и дал ему отмашку. Помощник вновь понял тактика без лишних слов. Он собрал небольшую группу и двинулся к центральным воротам в главном бастионе. Кроме того, что главный блок был по содержанию ключевым бастионом горной крепости, ведь в нем находился пункт управления оборонительными системами, казармы, военные склады и арсенал, он являлся самой укрепленной и высокой точкой базы. Только контролируя главный бастион, можно было эффективно защищать Эпсилон-13.
Проводив Бруно взглядом, Сайрус вновь оглянулся. Мароманны постепенно смещались к базе, но теперь не к центральным воротам – видимо, осознали, что дактианцы усилили оборону на этом направлении, – а к восточному бастиону. А вот вильдеры остались верными своим первоначальным планам и по-прежнему рвались к инженерному блоку.
Что ж, это Сайруса устраивало. Разделяй и уничтожай – принцип древний, но по-прежнему работающий безотказно. Существовал, конечно, еще один принцип – побеждает тот, у кого есть свежий резерв, но об этом оставалось лишь мечтать. Загоравший на орбите космодесант Оперативного флота контролировался страткомом, то есть Витой, которая скорее даст откусить себе руку, чем поможет «горячо любимому» братцу одержать легкую победу – «воспитательные методы» у сестры всегда были особо изощренными. А помощи от местных полицейских или сил самообороны не дождаться в самом прямом смысле – гарнизоны разбросаны на огромные расстояния, и время подлета из ближайшего составляло часа два, даже если воспользоваться суборбитальным реактивным летуном. Получалось, что разделить противника и прижать его к стенке Сайрус в принципе может, а вот вовремя бросить в бой заветный резерв – нет. Следовательно, вероятность успеха балансировала на тонкой грани.
«Нет резерва? – Сайрус сжал в руке гравик. – Значит, надо изыскать! Я сам разве не резерв? Сколько можно изображать великого полководца? Да и не осталось у меня такой возможности. В бой!»
Даже если бы Сайрус не принял решения броситься в гущу схватки, ему все равно пришлось бы это сделать. Закипевший вокруг «компот из трех сортов фруктов» начал выплескиваться через край и уносить с кипятком и пеной целые пригоршни этих самых «фруктов» прямиком в пламя под котелком. Эпицентр схватки вдруг сместился в сторону Сайруса, и рядом с Ремом в считаные секунды сгорели пять космодесантников, затем был разорван биониками вильдер, а два «медведя» заломали, как он ни трансформировался, и разобрали на запчасти одного робота.
Сайрус включился в кровавую работу сразу на самом опасном направлении – хотя какие могли быть направления в этой мясорубке? – Он сцепился с мароманном. Что это не робот, Рем понял сразу. В ближнем бою живые вражеские бойцы нередко форсили – открывали забрало, и противник мог видеть их разукрашенные нанотатуировками лица. Пожалуй, это была не только бравада, но и продуманный риск. Ведь перекошенное злобой лицо, дикий оскал, сверкающие, как у сумасшедшего, глаза и, главное, подвижные цветные объемные татуировки, которые то имитировали пламя, то шипящих змей, – все это производило на врага сильное впечатление. Более сильное, чем холодящий душу вид мароманна, закованного в броню целиком. Кстати, и риска-то здесь было не так уж много. Чтобы уберечься от холодного оружия, мароманну хватало и обычной нанозащиты – тех самых «татуировок».
Мароманн охотно принял вызов и атаковал встроенным в броню оружием – видимо, винтовка разрядилась. От выстрелов легкого лучевого пистолета Сайрус ушел, резко сократив дистанцию и заблокировав руку врага, а удар ножом, который вдруг появился в другой руке у противника, пришелся в пустоту, поскольку Рем постарался включить максимальную скорость и начал двигаться почти так же быстро, как мароманн. Сайрус нырнул под руку врагу и очутился почти у него за спиной. Конечно, при всей своей спецподготовке и квалификации тягаться в скорости даже с самым ленивым мароманном Сайрус не мог, но сейчас сработал эффект неожиданности. Враг мгновенно разорвал дистанцию и развернулся, но Сайрус уже отпрыгнул в сторону, под прикрытие скального выступа.