Эта неудачная шутка вызвала у собравшихся лишь сдавленные улыбки. Было заметно, что, несмотря на общую браваду, большинство спасателей заметно нервничают. Эти ребята привыкли рисковать своими жизнями, спасая жизни других, но на сей раз задание было несколько необычным. Все прекрасно понимали, что работать придется в непривычных условиях, где каждая ошибка может стать самой настоящей катастрофой для всей команды, причем спасения ждать будет неоткуда. Андрей еще раз оглядел напряженные лица стоявших перед ним парней и девушек, большинству из которых едва ли исполнилось больше двадцати пяти, и мысленно вздохнул. На ум почему-то пришла поговорка Игатьева, что преподавал им «искусство выживания» в академии: «А кто же будет спасать самих спасателей?» Действительно, кто?
Малышев скрипнул зубами. Его глупость и опьянение полученными результатами поставили под угрозу жизнь не только друзей и коллег, но и этих молодых ребят. И абсолютно прав Антон, обвинивший его в бездушии, прав, как бы ни обидно было это признавать. Он совсем забыл о людях, помогавших ему все эти годы. Все они превратились для него лишь в какие-то неодушевленные приспособления. Стали всего лишь безликими «винтиками» созданной им исследовательской машины, необходимой для достижения ЕГО цели. Чувств «винтиков» не замечаешь, с ними не считаешься, так что все произошедшее всего лишь закономерный результат.
– …Идем в полной выкладке на тэвэзэшке. Андрей, танк пройдет в портал?
Слова Антона заставили его вздрогнуть. Он пару секунд смотрел на друга растерянным взглядом, затем кивнул.
– Да, вполне.
– Вот и отлично. – Соболев вновь повернулся к членам своей группы. – Значит, всем начать подготовку, до переброса у нас… – Он скосил глаза на Малышева.
– Думаю, минут через пятьдесят будем готовы.
– Ясно, значит на все про все минут сорок. Сбор у ангара. Командирам отделений остаться, остальным разойтись.
Спасатели, переговариваясь и обсуждая услышанное, потянулись к выходу. Одна из девушек остановилась у «врат», принявшись с интересом их рассматривать, но ее сразу же окликнули, и она поспешила за своими товарищами. Через пару минут ангар практически опустел.
Антон окинул взглядом оставшихся командиров отделений.
– Значит, действовать будем так: переправляемся двумя отделениями. Дэн, Никол, со мной. Олег, ты со своими ребятами остаетесь пока здесь, переправитесь при следующем открытии. Слишком не расслабляться. Если что-то пойдет не так, именно вам придется нас вытаскивать.
– Принято, командир, – кивнул в ответ коренастый крепыш с коротким ежиком белобрысых волос на голове, хотя по его лицу было видно, что эта новость его несколько расстроила.
– И еще, опросите всех. Если кто-то решит остаться, пусть остается. Задание рискованное, и это вполне может быть билет в один конец. Тут каждый должен решить сам за себя.
– У нас каждое задание рискованное, – буркнул высокий смуглый парень и тут же добавил: – Командир, не думаю, что из моих кто-то откажется, к тому же это ведь чертовски интересно побывать в неизведанном мире. – Он расплылся в белозубой улыбке, которая, правда, тут же увяла под насупленным взглядом Антона.
– Опросить всех, – отрезал Соболев. – За пять минут до сбора доложить результаты. Всё. Свободны.
Парни вытянулись по стойке смирно и, отдав честь, поспешили к выходу из ангара.
– Дружище, а я смотрю, у тебя в прайде почти военная дисциплина, – сказал Андрей, с улыбкой хлопая Антона по плечу. – Строго ты с ними.
– А как иначе, – пожал плечами Соболев. – Ребята молодые и горячие. – Он покачал головой. – Порой удивляюсь, какой ветер у них в голове.
– Антон, брось, забыл, какими мы были?
– Возможно наоборот, слишком хорошо помню. – Антон криво усмехнулся. – Но также помню, к чему это в конце концов привело.
Он вскинул открытую ладонь к виску и, резко развернувшись на каблуках, направился вслед за своими подчиненными. Малышев долго смотрел ему вслед, нервно играя желваками, затем тяжело вздохнул и, сунув руки в карманы короткой куртки, покачал головой.
* * *
Город поражал – поражал в первую очередь практически полным отсутствием людей. Элине, выросшей в огромном мегаполисе на планете, входящей в десятку ведущих миров Анклава, было странно и дико смотреть на его полупустые улицы. Ни суеты, ни вечного потока машин на земле и в небе, ни разномастного гула навязчивых реклам, разворачивающих свои красочные «тела» в любом доступном взору месте. По сравнению с ее родным Миассом тут царила тишина. Редкие пешеходы неспешно бродили по широким проспектам, больше похожим на рукотворные сады, да небольшие разноцветные машинки изредка проносились над головой по полупрозрачным лентам дорог. Пару раз в высоте с шуршанием проносились чечевицеобразные тела глайдеров, но в основном местные жители почему-то предпочитали передвигаться пешком или на наземном транспорте. А еще ее подкупила какая-то странная открытость людей, готовность помочь абсолютно незнакомому человеку. Такое было просто невозможно представить на Миассе, где каждый был занят собой, погрязнув в бесконечной череде однотипных будней огромного мегаполиса. Но, пожалуй, больше всего ее удивило отсутствие пожилых людей, большинство встреченных ею жителей города словно сошли с обложки гламурного журнала: молоды, подтянуты, с белозубыми счастливыми улыбками. Раньше она считала, что это прерогатива ее матери – выглядеть в свои сорок с хвостиком едва ли на двадцать пять, но теперь убедилась, что это не так. Странная планета. Отправляясь на окраину Анклава, она ожидала увидеть очередной заштатный мир, медленно регрессирующий в отдалении от центра, а тут… Непонятно. Непонятно еще и то, что с самого первого дня своего пребывания на этой планете она чувствовала необыкновенное спокойствие и легкость, словно наконец-то вернулась домой после долгого путешествия. Впрочем, в какой-то степени так оно и было. Ее мать ведь родом из этой системы.
Элина вздохнула и, потянувшись всем своим гибким телом, плюхнулась в стоявшее у большого панорамного окна мягкое кресло, закинув руки за голову.
«Мама. Как же давно мы не виделись? Год, два… может, больше. Почему же, когда я сказала, что лечу на Марс, ты так побледнела и долго буравила меня взглядом, нервно кусая губы. Почему? Что же ты скрываешь? Почему ты всегда так мало рассказывала о своей родине и что за незнакомый парень изображен на том фото, которое ты так бережно хранишь?»
Элина несколько минут глядела на белоснежную гладь потолка отсутствующим взглядом, затем мотнула головой и резко встала. Прошлепав босыми ногами к темно-синей глыбе схрона, она сунула руку в его податливое нутро и, достав оттуда цветастую банку апельсинового сока, подошла к окну.
Рассвет робко наползал на небосклон, сгоняя звезды с его черного покрывала. Здесь было мало высотных зданий, и поэтому из ее расположенного на двадцатом этаже номера утопающий в зелени город был как на ладони. Она припала губами к холодному краю банки, наблюдая, как словно нехотя гаснут фонари уличного освещения. Город потихоньку просыпался. По дорогам понеслись разноцветные машины, а на улицах появились роботы-уборщики и принялись за свою работу, стараясь не мешать первым прохожим, уже спешившим куда-то по своим делам. Все это так же разительно отличалось от привычного для нее облика большого города, в котором жизнь ночью кипела не менее бурно, чем днем, и тем не менее здесь ей нравилось. Возможно, когда-нибудь стоило бросить карьеру и перебраться сюда или в какое-нибудь подобное место, подальше от суеты.