Утро, день, вечер. Утро, день, вечер.
– Знаешь, я как компот из сухофруктов, – сказала Лариса однажды Даше.
– Почему? – удивилась та.
– Варюсь, варюсь… вся скукоженная, больше ни на что не годная.
– А я люблю сухофрукты, – сказала Даша, – свекровь вкусно варит такой компот.
Лариса улыбнулась.
– У меня будет ребенок, – позвонил Илья.
– Поздравляю, когда?
– Пять недель беременности.
– Как Оля?
– Хорошо. Придумываем имя. Я с врачом договорился. Она и вести будет, и роды примет. Здорово, правда? А то Оля нервничает. Слушай, я чего звоню, скажи, что нужно покупать – какие бутылочки, соски? Я в магазине, а тут столько всего…
– А не рано ли? Время еще есть. Успеешь.
– Да, конечно, но я хочу Оле сюрприз сделать. Она обрадуется.
– Хочешь, я тебе отдам Данькины вещи? Я сохранила…
– Нет, спасибо. Оля хочет все новое.
– А не хочешь приехать Даню проведать? – спросила она.
– Нет, не сейчас. Потом как-нибудь.
Илья все время говорил «потом».
– Почему все так получилось? – спросила она. – Даньку ты видеть не хочешь, и на Свету тебе было наплевать. Ведь могло все быть по-другому.
– Ларис, не начинай. Все ж нормально.
– Что нормального? То, что я Дане должна врать? То, что он никому, кроме меня, не нужен? Это ты называешь нормальным? – Лариса сорвалась на крик. – Ты считаешь нормальным, что я воспитываю чужого ребенка? Что не могу устроить свою жизнь?
– Ларис, тебе никто не мешает устраивать свою жизнь. Выйди замуж. Успокоишься.
– Ты говоришь, как моя мама. Замуж, замуж. А ты подумал, что я Дане скажу? Как он отреагирует на постороннего?
– Ой, не преувеличивай. Я, если ты помнишь, не очень-то мешал своей матери.
– Да, а ты забыл, как у нас жил? Забыл, как плакал? Забыл, как мать ненавидел? Может быть, поэтому ты Даньку бросил.
– Ларис, ты стала доморощенным психологом? Мне пора. Знал бы, что ты орать начнешь, не позвонил.
– Ты такой же, как твой отец. Тебе наплевать. На всех наплевать.
– Неправда. Не наплевать. Олю я люблю. И ребенка хочу. Этого ребенка. Понимаешь?
– А чем Данька хуже? Он тоже твой сын.
– Ларис, скажи, что ты хочешь?
– Ничего. Ничего не хочу. Уже давно ничего не хочу.
Илья отвез Олю в роддом. Присутствовал при родах. Позвонил Ларисе пьяный и счастливый – сын родился.
Она сухо поздравила.
– Как назовете?
– Игорем.
– В честь папы?
– Нет. Да. У Оли отца звали Игорь.
– Хорошее имя.
* * *
Инна умерла за три месяца до рождения своего второго внука. Илья редко приезжал домой. Инну нашла соседка, которой Илья давал деньги, чтобы та заходила, проведывала и приносила продукты.
– Таблеток наглоталась, – сообщила соседка.
На тумбочке рядом с кроватью действительно лежала пустая упаковка. Илья не верил, что мать – самоубийца. Инна забывала, выпила ли лекарства, и могла принять лишнее по ошибке.
– Я ж заходила, все нормально было. Вон молока принесла, хлеба. Чай она пила, – оправдывалась соседка.
Илья сунул ей купюру, та перекрестилась и с облегчением ушла к себе.
Хоронили Инну скромно. На том же кладбище, что Игоря, только в другом конце.
Илья уехал сразу – к беременной жене. Лена, Иван и Лариса стояли около кладбищенского цветочного ларька и молчали.
– Я кофе хочу горячего или чая, – сказала Лариса.
– А тут есть что-нибудь? – спросил Иван. – Я бы выпил.
– Там кафе есть, – сказала Лена.
Кафе оказалось стоячее. Иван взял водки, Лена с Ларисой растворимый кофе из пакетиков – другого не было.
– Отмучилась, – сказала Лена, – за что ей такое? И никого рядом не было. Соседка какая-то. А если бы она не зашла? Сколько бы там пролежала? Ужас, не дай бог. И Илье все равно. Растила она его, растила, и вот результат.
Лариса с Иваном молчали.
– Всю жизнь мучилась, – пошла на новый круг Лена, – молодая ведь еще была.
Лариса отхлебнула глоток – кофе был мерзкий и слишком горячий. Иван взял еще водки.
– И никто ведь не помогал. Илья ничего не рассказывал, ни о чем не просил. Да если бы мы знали, – продолжала монолог Лена.
– Лен, ты же была ее подружкой, – не выдержала Лариса.
– Да не были мы подругами, – возмутилась та. – Я считаю, что Илья должен был о ней лучше заботиться.
– Он заботился, как мог.
– Ну, не знаю. Вот так всегда бывает – Инна умерла, а у Ильи ребенок родится. Как будто Инне на смену. Как его жена? Оля?
– Нормально. Илья ее любит, – ответила Лариса.
– Конечно, любит. Девочка, насколько я понимаю, из богатой семьи.
– При чем тут это?
– А при том. Что-то он Свету не очень любил и Даньку тебе сбагрил. А сейчас вон как бегает. Переживает. С кладбища его как ветром сдуло. Даже с нами не постоял. Я уж и не говорю, чтобы поминки устроить.
– Лен, тебе не надоело? Что ты вечно счеты устраиваешь?
– Ничего я не устраиваю. Как Даня?
– Хорошо. Растет.
– Все такой же неуправляемый? А эта не объявлялась? Мамаша его.
– Я его мать.
– Ну да, конечно. Так не объявлялась?
– Нет.
Лариса не сказала, что недели две назад в дверь позвонили. Был вечер, поздно, Даня уже спал. Она никого не ждала. Подошла к двери и посмотрела в глазок. На лестничной клетке стояла женщина. Незнакомая. Лариса испугалась. Беспричинно. Сердце заколотилось. Она не открыла дверь и не спросила «кто?». Та еще раз позвонила. Лариса вздрогнула. Женщина постояла еще некоторое время и ушла. На следующий день она приходила снова. Лариса заранее выключила свет в коридоре, как будто знала, что она придет. Женщина позвонила, постояла и ушла. Была ли это Света, Лариса так и не узнала – вроде бы похожа, а вроде бы и нет. А еще через несколько дней, уже утром, под дверью стояли уже две женщины. Лариса перепугалась. Заглянула в комнату к Дане и велела ему сидеть тихо.
– Кто там? – спросила Лариса.
– Откройте, пожалуйста.
Лариса приоткрыла дверь.
– Здравствуйте, – поздоровалась одна из женщин, – у вас тараканы или муравьи есть?
– Какие тараканы? – Лариса от испуга плохо соображала.