– А-а… Понятно… Ну, да… И тебе тоже… Пока.
Она с потрясенным видом нажала кнопку отбоя.
– Лиз говорит, что уже знает.
– Знает?
– Она вчера видела себя по телевизору. – Морин стиснула зубы. – В уборной.
– Как это?..
– Программа идет не в прямом эфире. Они записывают, а потом выбирают куски. Лиз говорит, эту передачу снимали, наверное, на прошлой неделе. Она сейчас не плакала. Она вообще в кухне была, посуду мыла. Полночи проискала, где в уборной видеокамера, но так ничего и не нашла. Говорит: у нее, наверное, все комнаты под наблюдением.
– Что же она будет делать?
– Подаст жалобу.
– И всё?
– Может, будет дальше видеокамеры искать. А пока не нашла, стараться о них не думать.
– Вот черт…
– Уедем отсюда! – жалобно попросила Морин. – Поехали в Сидар-Сити!
Десять минут спустя они были готовы к отъезду. Сумки лежали в машине. Морин оглянулась на дом.
– Как по-твоему, заколотить окна досками? На всякий случай.
Барри покачал головой.
– Не надо показывать свой страх. Пусть в ассоциации не думают, что нас легко запугать. Для них нам просто захотелось полюбоваться заповедниками.
– Ладно.
– И потом, придется еще ехать, покупать доски, прибивать… До верхних окон вообще не дотянешься.
– Я сказала – ладно!
– Ну и хорошо.
Барри завел мотор и вывел машину на дорогу.
У ворот их остановили.
– Прошу прощения, – сказал охранник. – Въезд-выезд запрещен.
Вид у него был мрачный и решительный. Вместо оливковой формы сегодня на нем была черная, отутюженная, с серебряными нашивками и эполетами, на ногах черные сапоги. Обычного планшета не было и в помине, у пояса – кобура с револьвером.
– Что? – переспросил Барри.
– Для вашей же безопасности жителям запрещается покидать территорию поселка.
– Что еще за фигня? Ассоциация объявила военное положение?
– Так точно, – ответил охранник, глядя Барри прямо в глаза.
А он-то думал пошутить… Ну, не совсем пошутить, скорее нарочно преувеличивал, чтобы пристыдить охранника. А оказалось, нечаянно угадал.
Барри переглянулся с Морин. Она, вся красная от злости, перегнулась через его колени и крикнула охраннику:
– Слушайте, вы! Мы тоже состоим в ассоциации домовладельцев, из наших взносов вам зарплату платят! Сейчас же открывайте ворота!
Охранник, холодно взглянув на нее, обратился к Барри:
– Будьте добры развернуть автомобиль. Не занимайте дорогу.
– Как ваша фамилия? – гневно спросила Морин. – Я добьюсь, чтобы вас вышвырнули с работы, невоспитанный хам!
– Фамилия моя Кертис. И, как вы знаете, я тоже живу в Бонита-Висте. – Он наклонился, облокотившись на край окна рядом с Барри, и просунул лицо в машину, пересекая невидимую границу, отделяющую салон автомобиля от внешнего мира. – И я бы посоветовал тебе разговаривать повежливее, невоспитанная сучка.
Он с улыбкой выпрямился и козырнул, приложив руку к черной фуражке, лихо сидящей на коротко остриженных светлых волосах.
– Всего хорошего, мэм, и вам, сэр!
Барри включил задний ход. Только у теннисного корта он развернулся и погнал машину вверх по склону.
– Мы в ловушке, – ошарашенно проговорила Морин. – Нас заперли, не убежишь.
– Давай подумаем, – сказал Барри. – Сейчас заедем домой и сообразим, что делать.
– Нечего тут соображать. Можно, наверное, уйти пешком, но до города топать полчаса, да и рады там нам не будут.
Барри усмехнулся.
– Можно устроить финт ушами, как в фильме «Конвой».
– В смысле?
– Дать полный газ и вынести ворота.
– Вообще-то соблазн велик.
Барри остановил машину возле дома и выключил зажигание.
– У охранника был пистолет. Заметила?
– Да, – тихо отозвалась Морин.
Они немного посидели молча.
– Ну, так что делать будем? – спросил Барри. – Есть идеи?
– Нет, – вздохнула Морин. – Черт, просто в голове не укладывается…
– Пошли в дом.
Еще только подходя к крыльцу, они увидели на двери записку.
Всего минут на пять отлучились, максимум на восемь, а кто-то уже успел доставить послание от ассоциации.
– За нами тоже наблюдают? – изумилась Морин. – Специально шпионили, чтобы принести эту гадость, пока нас нет дома? Не случайно же так совпало!
– Случайностей здесь не бывает.
Барри вспомнил письмо, найденное в шкафу.
«Знайте, они за всеми следят».
Барри отцепил от двери бумажный листок и прочел:
– Приказ всем жителям Бонита-Висты собраться на встречный митинг у ворот, в восемь вечера.
– Приказ?
– Так здесь написано.
Он передал ей извещение, отпер дверь, и они вошли в дом.
– Тут сказано, если мы не явимся, нас оштрафуют. Они имеют на это право?
– Не знаю. Но подозреваю, что да. Насколько я понял, юридическая сторона дела у них отработана. Какие бы гадости они ни творили, закона при этом не нарушают.
– Если верить шерифу Хитмэну. По-моему, не самый надежный источник.
– Позвоню Джереми. Он скажет точнее.
Барри запер за собой дверь и задвинул задвижку. Потом пошел звонить, но после первых же цифр в трубке раздался механический женский голос:
– Извините, линия перегружена. Перезвоните, пожалуйста, позже.
Связь оборвалась. В трубке раздались гудки.
Барри попробовал еще раз.
И еще.
И опять, и снова. Пробовал больше часа, раз тридцать набирал номер Джереми и каждый раз получал тот же ответ, явно записанный заранее. Наконец, сдавшись, швырнул телефон через всю комнату. Безвинный аппарат шлепнулся на ковер.
Мало того, что не уедешь, еще и нет никакой возможности связаться с внешним миром. Полная изоляция, они буквально отрезаны. Невольно подумаешь, что этого-то и добивалась ассоциация домовладельцев. Барри не удивился бы, узнай, что в Бонита-Висте собственный коммутатор и правление ассоциации может контролировать телефонные разговоры жителей.
Они с Морин так и не придумали способа выехать из поселка мимо вооруженной охраны, иначе как выбив ворота. В конце концов им надоело мрачно сидеть в гостиной, уставившись друг на друга.