– Ты прав, тысячу раз прав, – сказал Мартин. – А теперь давайте собираться, сейчас принесут завтрак, а потом за нами явится Птюц. Скоро выходить – дорога неблизкая.

За сборами их застали служители с завтраком, а после еды пришел помощник Птюц. Он был в дорожном костюме и легких доспехах, на его лице играла улыбка.

– Ну что, готовы? Тогда – выходи строиться!..

Мартин с товарищами без заминки выбрались из шатра и пошли за Птюцем.

– Настроение, гляжу, у вас праздничное, господин Птюц, – заметил Мартин. – Празднуете победу?

– Да какая там победа? – отмахнулся помощник. – До победы еще воевать и воевать.

– Долго?

– Госпожа Середа говорила – двести лет.

Сказав это, Птюц вдруг остановился и с опозданием закрыл ладонью рот.

– Это я чепуху понес, господин Мартин, не обращайте внимания. Доберемся до Змеебада – пойду в загул. Надоело воевать, теперь мне положен отдых.

111

Возвращаться в город оказалось легче, главная часть работы была сделана – враг разбит, и теперь оставалось перехватить корабль с грузом, однако эту работу обещали взять на себя союзники.

На солнце, на свежем горном воздухе настроение улучшалось, и даже Бурраш заметно повеселел и сорвал несколько цветочков, чтобы сунуть за ухо.

Рони рассказывал, как поступит с жалованьем, когда вернется. Он хотел открыть мастерскую по ремонту арбалетов и военной упряжи, уверял, что теперь прекрасно в этом разбирается.

Ламтак его осаживал, ведь он был мастером и умел держать в руках щипцы и молоток. Знал разницу в продольных пилах и как сушить дерево, чтобы сделать мебель. А еще шил седла и башмаки.

– Тебе ремеслу десять лет учиться надо, прежде чем свое дело открывать.

– Десять много, я и за год выучусь! – не сдавался Рони.

– Даже если шибко сметливый, пять лет обязательно надо в подмастерьях походить.

– Хорошо, тогда у тебя в подмастерьях и похожу. У тебя не стыдно.

– Вас слушаешь, даже позавидовать можно, – вступил в беседу Бурраш. – Один дело хочет завести, другой вообще мастер-сапожник, а я только драться умею.

– Так мы потом откроем и ювелирную мастерскую, – продолжал фантазировать Рони. – Я наверняка знаю, что Ламтак обучен разные цацки с каменьями выделывать. Ведь умеешь, Ламтак?

– Когда-то давно учился, но потом больше воевал. Руки уже не те. «Паутинку» из серебряной проволоки уже не сплету, но камень посадить сумею. И огранить, если попроще, – тоже смогу.

– Вот! А где ювелиры, там и деньги большие, а как большим деньгам без охраны? Тут ты нам и пригодишься, Бурраш!

– Золотой мастерской для меня маловато, сразу уж меняльную контору открывайте! – развеселился Бурраш.

Мартин улыбался шуткам своих товарищей и посматривал на шедшего первым помощника Птюца. Тот выглядел каким-то битым и невеселым, хотя старался казаться радостным и приветливым.

Трое сержантов, шедших с ними, вели себя обыкновенно, переговариваясь друг с другом и посматривая по сторонам, как и требовалось вести себя охранному дозору. Но они не знали того, что знал Птюц.

Мартин этого тоже не знал, но изменение в настроении помощника он отметил.

В этот раз обошлись без привалов, ведь шли в основном под гору. Уже в сумерках группа вышла к каньону, в одной из стен которого и начинался туннель, ведущий на территорию госпожи Середы.

Только здесь они немного отдохнули, попили воды из кожаных мешков и двинулись в темный коридор, который теперь освещали факелами шедшие впереди двое сержантов.

112

Путешествие по длинному коридору было монотонным. Если снаружи даже в сумерках и темноте можно было дышать полной грудью и ощущать расходящийся простор, то в каменном туннеле путники невольно горбились, будто чувствуя на себе гигантскую тяжесть каменной толщи, которая висела над их головами.

Уже через час путешествия по лабиринту всем потребовался отдых, и путники расселись вдоль стен, чтобы выпить немного воды. Разговоры затихали, едва начавшись, а Птюц, как показалось Мартину, был слишком напряжен и не мог расслабиться. Его походка теперь стала какой-то подпрыгивающей, и если снаружи он изредка посматривал на Мартина и его бойцов, то теперь старательно глядел только под ноги.

На привале он сделал вид, что дремлет, но, словно спохватываясь, то и дело касался рукояти меча, как будто опасаясь, что потеряет его.

После очередного такого привала группа двинулась дальше, но Мартин неожиданно споткнулся, а затем почувствовал, что в башмак попал острый камешек.

– Ты чего? – спросил Бурраш, останавливаясь рядом.

– Камешек ногу трет, сейчас переобуюсь.

Группа остановилась, поджидая отставшего. Уже освободившись от камешка, Мартин заметил, что рядом кто-то стоит. Сначала он подумал, что это Бурраш, но тот стоял чуть дальше, а здесь, на пределе досягаемости света от факелов, был кто-то еще.

Затаив дыхание, Мартин распрямился и различил черты лица, будто подсвеченного угольком. Еще не успев окончательно испугаться, Мартин узнал его.

«Мессир Дик, как же вы меня напугали!» – воскликнул Мартин, но беззвучно, про себя, поскольку Дик успел приставить палец к своим губам, тем самым заглушая голос Мартина.

«Что вы здесь делаете?»

«Через тридцать шагов будет отворот налево, ты должен настоять, чтобы вы свернули туда и обошли опасное место. Не спрашивай, просто сделай это. Перед вами будет глубокая расщелина в три локтя, вы должны миновать ее без потерь, иначе пропадете все».

– Ну, что там? – спросил Бурраш.

– Я в порядке! – отозвался Мартин, выходя на освещенный участок, а потом и обгоняя остальных.

– Куда разбежался? – спросил его Рони.

– А вот куда! – ответил Мартин, останавливаясь возле поворота. – Эй, господин Птюц, мы должны свернуть сюда!

– Почему это? – не согласился Птюц, хватаясь за рукоять меча.

– Мы пойдем в обход опасного места.

– Туда нельзя идти, никто не знает, куда приведет этот рукав!

– Этот рукав выведет нас на триста шагов вперед.

– О… откуда вы знаете?! – взвизгнул Птюц.

– Ты что-то знаешь? – негромко спросил Бурраш, останавливаясь рядом.

– Теперь знаю.

– Значит, поворачиваем в этот рукав! – объявил орк, вытаскивая из ножен меч. Сержанты с факелами переглянулись и пошли в указанном направлении, за ними засеменил помощник Птюц. Перечить орку он не решился.

– Осторожно, там впереди расщелина! – предупредил Мартин, и вскоре ее заметили сержанты и стали перепрыгивать. За ними последовали Птюц и остальные. Стук и топот стали разноситься по всему подземелью, но когда вся группа уже миновала расщелину, топот и шум не смолкли, а даже напротив – становились все громче. К ним присоединился лязг железа – по боковому рукаву кто-то бежал.