– А оно не закончилось, – усмехнулась Легана, – все только начинается. Не зря боги принесли тебя к нам, не зря! Зачем? Я не знаю. Игра. Все игра. Наши боги любят поиграть… А вы где взяли однорога? Рассказывайте.
– Купил за три золотых, из ямы достали, – горестно вздохнув, начал рассказывать Илар. – Из бойцовой ямы. Жалко стало. Три золотых – как не бывало.
– Хозяин, тетя Легана, волков разорвал в ошметки! Ррраз! И нету волков! Ррраз! И в клочья!
– Жалко волков, – тихо шепнула Анара. И уже громче продолжила: – Они не виноваты, что люди заставляют их убивать. Они просто голодны.
– Ну… тут надо было выбирать, – пожал плечами Илар, – или волки, или однорог. Я выбрал однорога. Понравился он мне. Он дрался с ними как настоящий боец. Кстати, а чем они питаются и откуда он здесь взялся? Говорят, их всех выбили! За рогом охотились, для колдовства вроде как рог применяется. Слышал я такое от охранников каравана.
– Это вот у нее надо спрашивать, – Легана кивнула на Анару. – Однороги – их звери.
– Они не звери. Они разумны, – спокойно возразила девушка. – Иногда гораздо разумнее людей. Этот однорог еще маленький, подросток. Потому, вероятно, его и поймали. Взрослого можно только убить – поймать нельзя. Они обходят любые ловушки. Несчастный мальчишка! Он, вероятно, и не понимает, почему его мучили…
– Если честно, я тоже этого не могу понять, – тяжело сказал Илар.
– Кстати, а что там за история с уничтожением волков? – прищурилась Легана. – Не пояснишь? Ты что, разнес их тем самым заклинанием?
– Разнес, – пожал плечами Илар, – пришлось.
– А после такая кутерьма началась! – подпрыгнул с места Даран. – Все начали драться, потом громить лавки, магазины! Такое началось – посмотреть приятно! Веселуха!
– Ты вообще понимаешь, что делаешь? – продолжила Легана, не обращая внимания на Дарана. – Ты как будто задался целью показать свои способности, сделать так, чтобы все о тебе узнали! Узнали, что ты черный колдун! Любой мало-мальски разумный человек сопоставит события и… Хмм… знаешь, что мне пришло в голову? Раз уж ты так засветился, как горящий пень в ночи, может, стоит использовать твою растущую известность? Черный колдун может хорошо зарабатывать. Зачем тебе музицирование в каком-то там трактире? Собираешь жалкие монетки, когда можно зарабатывать настоящие деньги!
– А что я умею? Разносить в клочья? Замораживать? – пробурчал Илар. – Так у меня гарантированные деньги, и кстати – очень неплохие. А если я повешу вывеску «Колдун», где гарантия, что это принесет денег? Заколдовывать снадобья я не умею, металл – тоже. Приворотные зелья – я не знаю заклинания, а то заклинание, что написано в книге колдуна, скорее всего не подействует. Так что…
– Так что – учиться надо! – парировала Легана. – Деньги у нас есть. Ты заработал столько, что нам и за три года не проесть. Налог за дом уплачен, за колодец уплачен – мы можем спокойно жить долгое время! А понадобится – так и поиграть можешь. Мне кажется неправильным, имея колдовские способности, работать каким-то трактирным музыкантом. Это оскорбление богов. Ведь не зря они дали тебе такие способности?
– Не знаю, зачем они дали мне такие способности, вот только проку с них пока нет, – досадливо поморщился Илар.
– Как это нет? А дом? А мы? А кругленькая сумма, которую получил от пиратов? Это разве не результат твоей работы как колдуна? Сколько времени ты бы зарабатывал пятьсот золотых? Года два. Понимаешь?
– Все я понимаю, – поморщился Илар, – мне нужно обдумать. Мне тоже не хочется вечно быть трактирным музыкантом. Не о том я мечтал. В общем, подумаю. Теперь о другом – Анара, ты можешь полечить однорога?
– Чуть позже, – кивнула девушка. – Когда силы восстановлю… Что-то я не рассчитала с цветами. Слишком слаба. Да и лекарка из меня слабая…
– Девочка, ты так и не сказала, что будешь делать после того, как выздоровеешь, – требовательно спросила Легана, глядя в лицо Анары. – Ты уйдешь?
– Нет. Я останусь, – снова потупилась девушка. – Я пока поживу у вас, если можно. Я отработаю свою еду и одежду, обещаю.
– Ничего не надо отрабатывать, – покраснел под пристальным взглядом шаманки Илар. – Живи, да и все. Куска лепешки у нас не найдется, что ли? Мясо ты не ешь… кстати, почему?
– Я не могу есть плоть живых существ, – нахмурилась Анара. – Мы едим только растительную пищу. Мы не питаемся животными… и людьми.
– Понятно… в общем, живи, сколько хочешь. Если тебе понадобится одежда, обувь – скажешь.
– Скажу, – улыбнулась Анара. – Пойду в конюшню, посмотрю на него. Полечу немного.
– Я с тобой! – взметнулся Даран.
– А я прилягу на часок, – устало произнес Илар. – Сегодня был тяжелый день. А мне еще работать… Да, да, я подумаю! Нечего на меня так глазеть! Буду думать!
* * *
В этот вечер Илар был невнимателен. Играл, пел, но мысли у него были совсем не в трактире, пропахшем соусами и дешевыми благовониями девиц. Как нарочно, сегодня посетители были особо щедры – сыпали монеты не считая, и сумка у Дарана раздулась, как никогда. Музыканты, довольные, веселые, недоуменно поглядывали на своего начальника, перешептывались, но он молчал, во время недолгого отдыха глядя в пространство, будто видел в нем что-то, недоступное другим.
«Ведь она права! Я и сам не раз думал над этим: зачем я шел в столицу? Играть по трактирам? Тратить свою жизнь на созерцание пьяных рож посетителей и сисек шлюх? И ведь так будет и дальше – каждый день, каждый вечер… долгие годы. Этого я хотел? Нет. Не этого. И тогда какой вывод? Вывод один – нужно бросать это занятие. А чего душой кривить – нравится ведь поклонение слушателей, деньги нравятся. Хотя куда мне их тратить? Правильно сказала шаманка – мы при тех деньгах, что есть, могли бы прожить годы. Зачем я тут?»
– Эй, начальник, ты чего задумался? Что с тобой? – обеспокоенно спросил певец. – Что-то случилось?
– Случилось, – решился Илар. – Ребята, я ухожу. Извините, но это последнее мое выступление в трактире.
– Вот как, – грустно сказал дудочник. – Почему-то я знал, что так будет.
– И я знал, – кивнул певец.
– И я, – мотнул головой третий член команды. – Ты не трактирного уровня музыкант. Тебе нужно играть для богатых господ, для дворян. Что ты забыл в занюханном трактире? Очень жаль – с тобой мы зарабатывали гораздо больше, чем раньше. Очень жаль.
– Мне тоже жаль, ребята, – нахмурился Илар. – Но…
– Да не объясняй, – пожал плечами певец, – у каждого своя жизнь, и каждый человек поступает так, как ему выгодно. Мы не пропадем без тебя; жили же как-то раньше, когда тебя не было. Но… жаль, очень жаль.
Илар кивнул, отпил из кружки и потащился к трактирщику – сообщить печальное известие, ведь трактирщик говорил, что его доходы удвоились, когда Илар стал выступать в заведении.
Пришлось попотеть: трактирщик предлагал великолепные условия, предлагал плату, в десять раз большую, питание какое угодно, даже девиц бесплатно, если Илар останется. Но музыкант был непреклонен, и трактирщик наконец отстал, выдал ему обычную вечернюю плату и пожелал удачи в другом месте таким тоном, что было ясно – он желает Илару провалиться сквозь землю и сгнить заживо. Илар понимал его – никому не хочется потерять такую приманку для посетителей.