— Ага. Суп самое оно, — поддакнул так же улыбающийся Паштет. — В жидкости вся сила. Ешь.
— Спасибо, ребята. Как вы? — слабо спросила девушка.
— Да мы-то вроде ничего, — переглянулись напарники. — По- колбасило-поколбасило, да и отпустило. Савельичу хуже всего пришлось, но уже тоже ничего, бегает. А вот ты у нас заспалась чего-то.
— Тело затекло так, что не чувствую, — сделав попытку пошевелиться, слабо пожаловалась Лера.
— Еще бы. Столько дней пластом пролежать, — сказал Треска. — Мы на камбузе уже из рук вон выбились всех этих корейских оглоедов кормить. Без тебя да Тахомы-то теперь хрен управишься…
— Тахомы? А что с ней… — нахмурилась Лера, но в дверь каюты протиснулся Батон.
— Так, это что еще за посиделки? — он хмурым взглядом окинул поваров. — С пробуждением, Лерка! А вы чего тут? Ясно же было сказано — никаких посторонних.
— Мы не посторонние, — авторитетно цыкнул зубом Треска. — А коллеги по цеху, так сказать.
— Коллеги не коллеги, а ей покой нужен, брысь! Наговоритесь еще, — тоном, не терпящим возражений, распорядился Батон, указывая парочке на выход.
— Ладно-ладно, идем, не бухти, — примирительно поднял руки Паштет. — А ты поправляйся давай и супец трескай, пока не остыл.
— Спасибо, ребята.
— Как самочувствие? — справился охотник, закрывая за поварами дверь.
— Не очень.
— Поговорить хочешь? — Батон присел на стул возле столика.
— О чем? — пожала плечами девушка.
— Ну не знаю. Мы ведь чуть не погибли все, в конце концов.
— Не погибли же, — ответила Лера, чувствуя, как мышь тихонько обнюхивает кончики ее пальцев, торчащие из-под одеяла.
— А могли.
— Могли, — согласилась Лера, понимая, что ей не о чем разговаривать с наставником. Да и не хотелось, еще не хватало сил. Батон будто окончательно стал для нее кем-то чужим и далеким.
— Тут столько всего без тебя произошло, — сделал новую попытку он.
— Много?
— Да… всякого-разного.
— Справились?
— Да вроде. Не рада меня видеть? — с ноткой обиды спросил Батон.
— Почему, рада, — бесцветным голосом ответила девушка, смотря своими зелеными глазами куда-то сквозь него. — Спасибо, что навестил.
— Ясно, — хлопнув ладонями по коленям, Батон встал со стула. — Значит, разговора не выйдет. Не клеится.
Лера смотрела на него, продолжая молчать, чуть приоткрыв губы.
— Что в нем есть такого, чего нет у меня? — задержавшись в дверях, через плечо спросил Батон.
— Добро, — просто сказала Лера.
Батон, ничего не ответив, вышел, а девушка отвернулась к тарелке с супом, но так и не пошевелилась — кусок в горло не лез.
Еще через некоторое время к ней заглянул Мигель и, прикрыв за собой дверь, осторожно опустился на край койки.
— Привет.
— Привет, — с улыбкой откликнулась девушка, не в силах оторвать голову от подушки.
— Ну, ты как?
— Спать хочется.
— Понимаю. Тебя со снотворного не снимали, пока бредить не перестала, — объяснил священник. — Накопилось у тебя за последнее время нервов да переживаний, а «Дигнидад» так вообще стал последней каплей.
— И многое я в горячке наговорила? — со смесью тревоги и стыда спросила Лера.
— Да не очень, — уклончиво ответил Мигель, решив не рассказывать о бессонных ночах, проведенных у ее койки, когда обливавшаяся потом девушка кричала неразборчивые угрозы в адрес Батона и заплетающимися губами то и дело звала родителей.
— Где мы сейчас? — поинтересовалась она.
— Скоро будем у Фарерских островов.
— А где это? — название Лере ничего не сказало. Голова все еще словно была набита ватой.
— Далеко.
— Сколько мы проплыли?
— Прилично, — прищурившись, что-то прикинул Мигель. — Почти семь тысяч четыреста восемьдесят девять миль. С остановками.
Ничего себе расстояние! — мысленно ахнула девушка. Выходит, они обогнули почти половину земного шара, а она все это время бесчувственным бревном провалялась в постели. Блин и еще раз блин! Невезуха…
— Поешь, а то суп почти остыл уже. Паштет с Треской так старались, что чуть про общий обед не забыли.
— Пахнет вкусно, — принюхалась девушка.
— Вот и налетай, — он протянул ей ложку.
Когда Лера, наконец, взяла себя в руки, Мигель рассказал неторопливо принявшейся за суп девушке о последних приключениях «Грозного». Как вернулись с «Виллы Бавария» и отплыли от чилийского берега, снова отправившись в путь, когда убедились, что сыворотка как следует подействовала на всех без исключения. Как Тарас и Линь Им до хрипоты спорили, куда им нужно плыть в первую очередь — в Пионерск или на острова.
Как при проходе вышедшего из берегов Панамского канала команда потревожила подводные гнезда сирен — гуманоидного вида полурыб-полулюдей — в шлюзовых камерах, чье чарующее волшебное пение стоило бы жизни всем мужикам на борту, если бы не Тахо- ма, сумевшая вовремя их «отрезвить» и не дать лодке сойти с курса.
— Кстати о Тахоме… — немного замялся Мигель и помолчал, будто подыскивая слова.
— Что-то случилось? — положив ложку в тарелку с недоеденным бульоном, Лера обеспокоенно села на койке.
— Понимаешь. Она… она ушла.
— Как. Ушла, — заторможенно повторила девушка. — Не понимаю. Куда?
Чтобы дать команде немного оправиться после смертельного «концерта» сирен, «Грозный» сделал остановку у берегов Кубы, в заброшенном порту Гаваны. И тут Тахома как с цепи сорвалась. Все умоляла отпустить ее на берег, чтобы она смогла вернуться к своим — в разрушенную Америку, в хрупкой надежде отыскать там свою пропавшую когда-то дочь. Летчице было больно прощаться с лежавшей в беспамятстве Лерой, к которой она успела сильно прикипеть, да и оставлять девушку на камбузе с поварами, когда лишние руки были на вес золота, тоже было стыдно. Но упрямый зов крови упорно давил на свое. Истерзанное сердце Тахомы верило, что ее маленькая Кэрол еще жива.
Несмотря на все уговоры, женщина упорно собиралась в путь. В итоге Тарас, хоть и скрепя сердце, все-таки сдался и не стал препятствовать ей.
Не смог он уговорить даже взбалмошную парочку американцев Рэнди и Мичигана, не пожелавших отпускать женщину в опасное путешествие одну. К тому же, помимо прочего, и им хотелось посмотреть, что же стало с их родиной после войны. Поэтому, наскоро упаковав рюкзаки, Макмиллан, Зэф и Тахома отыскали в недрах лодки Тараса.
— Все-таки ваше решение крайнее? — оглядев основательно упакованную троицу, вздохнул он. — Куда вы теперь?