В данный момент мне только оставалась неясной позиция самой Марты. Если Бродский ей понравился, это одно. Только рад за них буду. Ну а если она его завлекать начала из чувства мести или для насмешки над мужчиной – я буду очень возражать. Всё-таки издеваться над товарищем я не дам, он такого не заслужил. Хватит, что мною лучшая подруга вертит, как ей пожелается!
И если с Мартой я всегда успею разобраться, то воспоминание о Машке напомнило о начальной сути всего нашего разговора:
– Ладно, что за информация? Выкладывай как на духу. Пусть даже она окажется совсем для меня неприятной.
– Ну как знаешь, – кивнул Шеян и сделал доклад, понизив соответственно голос.
По нему получалось, что её величество решило хорошенько отпраздновать знаменательную победу. Вначале толпа веселилась в общем зале, потом все парочки стали расползаться по своим апартаментам. Ну и Мария увлекла за собой кого-то из своих бывших фаворитов. Им несколько раз доставляли напитки и яства. Караульные слышали крики страсти, которыми их в принципе и так не удивить, каждый день императрица имеет право развлекаться, как ей хочется. Сам фаворит вышел из личных апартаментов дочери богини только перед завтраком, весь помятый и при полном беспорядке в одежде. Впоследствии он отправился отсыпаться после бессонной ночи.
Шеян закончил рассказывать и с минуту выжидал, внимательно присматриваясь ко мне, окаменевшему, ушедшему мыслями в себя. Потом всё-таки сочувственно подёргал за рукав:
– Ты как? Я ведь говорил, что сведения могут оказаться не совсем приятные…
– Да нет, всё в порядке! – сумел я собраться и ответить вполне деловито. – Занимайся остальными делами и обязательно проверь со своей стороны, как начата и как проводится подготовка к тотальной ночной светомаскировке!
Он облегчённо вздохнул и поспешил в комендатуру дворца. А вот я, оставшись один, дал выход своим озлобленным эмоциям: сломал вдребезги дубовый стол, две табуретки, а потом всё это ещё и попытался сжечь в комке очищающего пламени. Но дыма получилось столько, что я сам выскочил из помещения с запоздалым раскаянием:
«Уй-й-й! Чего это я творю?! Решил по дурости закончить жизнь самосожжением? Значит, пришла пора лечиться… И в самом деле, чего это я? Ну не хочет меня Машка, да и шуйвы с нею!.. А если и Бориса во мне не признает, тем более плевать. На кой еловый корень мне такая супруга гулящая? Я только по делам куда отлучусь, а к ней тут же толпа фаворитов прискачет? Да я их убивать упарюсь!.. И её – тоже!.. Так чего я заморачиваюсь? У меня есть для кого жить и для кого стараться. Возвращаюсь к родителям в Рушатрон, да и живу спокойно, сгущённое молочко попивая! Наверняка они уже производство молочных деликатесов запустили…»
Приняв такое решение, я несколькими словами успокоил сбежавшихся ко мне соратников и помощников:
– Дым – это так было задумано! Остальное всё – под контролем! – затем чуток подумал и решил всё-таки вначале завершить все начатые дела. Личное – это в личное от работы время, а вот взятые на себя обязанности перед сотнями, тысячами иных людей надо обязательно доводить до логического конца. Как бы ни было неприятно, как бы в душе ни саднило и сердце ни ныло, мне есть за что браться и за что бороться. Ибо стыдно так никчёмно расходовать дарованную мне судьбой и высшими силами энергию. Лучше зроаков и кречей убивать, чем жечь невинные табуретки.
И я уже безоглядно, с головой включился в работу. Разве что для поддержания своего физического состояния в полной норме чуть ли не постоянно что-то жевал да пил. Ибо понимал: накормлю хорошо симбионтов, и они мне во всём остальном помогут. Пусть и небезвозмездно. Но что поделать, даже магические законы преобразования энергии никто не отменял. Потому мы и не можем друг без друга… в подобной ситуации, приросли, фигурально выражаясь, срослись все вместе.
В дальнейшем закрутился, забегался, пропустив обед как таковой. Ибо проблем имелось так много, что их, наверное, и за год не разгрести. Но что я старался делать в первую очередь, так это безотлагательно назначать ответственных за ликвидацию данной проблемы. Конечно же, сопровождая это скрупулёзными объяснениями, как всё уладить и как всё решить. Не могу похвастаться, что со своим опытом я так уже превосходил пожилых, закалённых в разных баталиях специалистов. Но ведь они больше в своей жизни воевали. Или занимались чем-либо одним. А у меня образование было широким, основательным по очень многим дисциплинам. Всё-таки юность в теле калеки не позволяла мне бесцельно проводить время в роящихся группках сверстников. Приходилось много читать, изучать массу литературы, в том числе и методики административного управления. И вот теперь это всё пригодилось.
Новое видение любой проблемы, неадекватный к ней подход, да плюс вдумчивое отношение местных исполнителей, их высочайшая дисциплина – всё это давало в сумме ощутимые результаты. Пусть и со страшным скрипом, пусть и с перенапряжением всех сил, но ржавый, средневековый паровоз удавалось проталкивать вперёд. Мысленно я посмеивался над таким сравнением и добавлял: «Лишь бы потом не оказалось, что этот паровоз мы толкаем не в ту сторону!»
Ну и где-то к полднику нарисовалась ещё одна проблема. Точнее говоря, стала разрастаться в отдельное дело одна из гипотез, по сути создания кречами молнии. В этом вопросе, неожиданно для меня, веское слово сказали мудрецы из числа белых кречей. Заподозрив предателей в наших рядах или ещё каких коллаборационистов, они заставили своих коллег, оставшихся наверху, тщательно проверить: кто, где находился в момент создания молнии, чем занимался и что чувствовал. И вскоре выяснились интересные закономерности. Некая часть находящихся во дворце тайланцев почувствовала в момент первой вспышки непреодолимую агрессию в себе. Им настолько захотелось убивать, что почти все неосознанно вскочили на ноги (кто в то время не воевал на крыше) и стали тянуться к оружию. А кто воевал, принялись выискивать по сторонам своих главных врагов.
Хорошо, что эта вспышка яростной агрессии оказалась относительно короткой. А вторая, когда попытались создать молнию во второй раз, прошла почти незаметно. Но что самое опасное и интригующее, что многие тайланцы, почувствовавшие воздействие на себе, довольно чётко в тот момент возненавидели именно трёх человек во дворце: дочерей богини Герчери. Потом наваждение немедленно прошло, и многие посчитали его именно миражом, низким помыслом, недостойным даже упоминания. Только случайно, опрашивая всех пытливо и тщательно, белым кречам удалось докопаться до истины. А уже потом проверить более скрупулезно всех подозреваемых. Ну и те уже на конкретно поставленные вопросы ответили более тщательно и более откровенно.
Мало того, когда опросили Шеяна Бродского, то он с прискорбием тоже признался:
– Да, было такое! Словно наваждение навалилось на сознание. Но я с этим справился быстро. Всего секунд пятнадцать такое неприятное ощущение меня охватывало. А второй раз, чуть позже, вообще коротко меня «кольнуло».
Ну да, первая молния в три четверти круга как раз и висела на небе те самые пятнадцать секунд! И финал всего расследования: все тайланцы, ощутившие странную злобу к трио Ивлаевых, оказались из той самой сотни, которая ударила по тылам зроаков в памятном сражении с полком егерей империи Герчери. А хуже всего, что и меня, по умолчанию, зачислили в ту самую группу подозреваемых, подвергшихся странному воздействию.