Я закрыла глаза, пытаясь отогнать его. Но оно не уходило. Оно решило ждать.
Оно было готово ждать меня сколько потребуется.
20
— Ты тоже это почувствовала? — спросил Бен, обнимая меня.
— Да, — тихо сказала я. Я совсем оробела.
— Что бы это ни было, оно сильно разозлилось. Ему нужна земля. Луис сказал, что, может, твои родители… — Он поцеловал меня в макушку, не решаясь задать вопрос — я уже догадалась какой. — Может, кто-то из твоих родителей сказал кому-нибудь что-то обидное?
— Настолько, чтобы убить их?
— Да.
— Нет, вряд ли. Они были очень вежливыми. Очень, очень вежливыми. Такого быть не могло, — ответила я, а потом подумала о папе.
У него по каждому вопросу имелось собственное мнение. И он всегда говорил что хотел, не заботясь о том, что подумают люди. Он высказывался против каждого предложения расширения территории Вудлейка; говорил, что именно в этом и заключается особенность нашего города — что в него нелегко попасть.
— Что-то случилось, — прошептал Бен. — Но что же?
— Не надо, — сказала я и оттолкнула его. — Я не хочу… Ты, может, и чувствуешь, что чувствую я, но это все же мои чувства. Мои.
— Я не хотел. Но не могу ничего поделать. Именно в этом и заключается наша связь. Ты чувствуешь очень остро, а я это улавливаю.
Я набрала полные легкие воздуха. Мне хотелось, чтобы он понял, что я хочу сказать.
— Ты знаком с такими связями, а для меня это в новинку. В моей жизни все слишком быстро переменилось.
— Понимаю, — ответил Бен. — В другой ситуации у нас обоих было бы время на то, чтобы привыкнуть. Но я не могу поменять темп развития событий. Ты у меня в мыслях, у меня в сердце, а я тоже уже многое потерял. Я не хочу потерять и тебя.
На меня нахлынуло его волнение. Ему было грустно из-за того, что расстроилась я. И он боялся, что я его отвергну.
— Луис сказал, что в моих силах это прекратить — наши отношения, — вспомнила я. — Мне просто надо перестать думать о тебе. Это правда?
Бен вздрогнул.
— Да, — после некоторой паузы напряженно ответил он. — Он сказал правду. Если ты перестанешь обо мне думать, это пройдет. Ты сегодня уже пыталась это сделать.
— Ты это почувствовал?
— Нет, связь прервалась, — сказал он. Подул ветер, и лежавшее за нами поваленное дерево издало свой последний стон. — Луис велел мне подготовиться к этому. Велел и самому перестать думать о тебе, потому что ты тоже это сделаешь. Он с таким уже сталкивался в своей жизни.
Я подумала о Луисе, который жил один, сколько я его знала. Но он рассказал мне о том, что давным-давно знал девушку, которая вроде бы была похожа на меня. И говорил о ней с чувством и тоской.
— Он сам прошел через это, да?
Бен кивнул:
— Ты ему нравишься, но мне с тобой будет не очень безопасно.
— А мне с тобой?
— Тоже нет, — медленно проговорил он. — Так что, если хочешь, можешь положить этому конец.
— А что со мной будет, если я это сделаю?
Луис уверял, что все будет хорошо, но Луис не Бен. Доверяла я Бену.
— Ничего.
— Бен, — прошептала я. — Я чувствую, что тут есть что-то еще. Ты чего-то не договариваешь. Чего?
Он промолчал, и я посмотрела на него.
— Я тебе доверяю, — сказала я. — А ты мне?
Он сглотнул, а потом ответил:
— Да. Если ты положишь конец нашим отношениям, то у тебя все будет хорошо, а вот у меня — нет. Я могу пытаться держать себя в руках, но меня всегда будет тянуть к тебе. К твоим глубоким чувствам. Когда связь устанавливается, развязать эти узы уже нельзя, можно лишь… разрушить, если твой партнер — человек. Луис говорит, что со временем боль ослабнет, жить без твоих эмоций станет проще.
— Значит, ты будешь думать обо мне всегда?
— Да. — И я почувствовала, как ему грустно, несмотря на готовность отпустить меня, если я того захочу. Даже если это сломает его жизнь.
Но я не хотела, чтобы наша связь разрушилась. Родители меня любили, но никто не понимал меня так, как Бен.
И не поймет, потому что никто больше не может читать мои мысли.
И ничье сердце не раскроется передо мной так же, как его.
Он передо мной раскрылся.
И я не хотела бы, чтобы этому пришел конец.
Он это почувствовал, понял, какой выбор я сделала, и на меня нахлынула его радость. Ноги задрожали, но он обнял меня.
Бен двигался очень быстро — никто больше так не мог. Его губы коснулись моих, и весь мир расцвел.
В этом мире были только мы, и лес одобрял нашу связь — я почувствовала, что ветви деревьев начали раскачиваться, хотя ветра не было; я знала, что они понимают, что с нами происходит, они осыпали нас листьями, и мы нежились в этом листопаде.
Мне казалось, что поцелуй Бена может длиться вечно, как будто он хотел целовать и целовать меня, без конца, его влекло ко мне, и когда он понял, что меня это все еще удивляет, я почувствовала, какой прекрасной кажусь ему, такой прекрасной, что словами не описать.
Уловив, как воспринимаю его я, Бен покраснел, и, прижимаясь к нему, я почувствовала, что он стал очень теплым, он не мог в это поверить, в то, что именно так я его вижу, но это было правдой, и теперь он тоже это знал.
Он вздрогнул, и я почувствовала сокращение мышц на его спине, потом они расслабились и удлинились, стали тоньше.
Он нервно вздохнул и оттолкнул меня.
— Бен? — начала я, но он покачал головой и сказал:
— Я так хочу быть с тобой, что не знаю… не знаю, что может произойти.
— Бен, — повторила я, желая снова обнять его.
Я потянулась к нему, зная, что он чувствует мое влечение. Он чувствовал, что в тот момент я была живой, как никогда. И что я хотела его.
Вдалеке завыл волк. Вскрик получился коротким, резким, и я застыла.
Бен не знал, что будет, если мы зайдем дальше.
То есть не знал, сможет ли он остаться человеком.
— Я ни за что не причиню тебе боль, — пообещал он, и я почти физически ощущала его надежду.
И страх.
Мы смотрели друг на друга. Меня охватили тысячи чувств, его тоже, и…
Это было чересчур. Луис вроде бы говорил что-то про мою силу?
Почему бы мне не попробовать использовать ее, в чем бы она ни заключалась? Почему бы не сделать то, зачем я сюда пришла?
— Нет, — сказал Бен, когда я пошла прочь, а потом повторил еще раз, громче.