— Инженерам той же компании удалось получить сплав совершенно удивительных свойств, названный победитом. Его твердость и жаропрочность приближаются к показателям алмаза, то есть он исключительно хорош для горнорудной, инструментальной и металлообрабатывающей отраслей. Прибыль от его производства, даже по самым скромным оценкам, превысит триста процентов вложенного капитала. А если сплав немного придержать — на то время, пока устраиваются несколько заводов по выделке инструмента, в коем используется победит, — и продавать уже готовые буры, резцы, пилы и так далее…
Агренев очень выразительно повел глазами вверх, показывая, сколь велика будет конечная прибыль.
— Метод производства долгое время будет тайной, и есть все шансы монополизировать кое-какие рынки.
— Монополия — это хорошо.
Самолично пополнив бокалы вином, несколько даже помолодевший от столь интересного разговора хозяин решительно сменил тему:
— Сколько средств вы готовы принять?
— У меня хватает проектов и вечно не хватает денег на их реализацию.
— Прекрасно! То есть я хотел сказать — это весьма прискорбное обстоятельство. Что же… обсудим конкретные суммы?
Как-то так получилось, что одна тысяча восемьсот девяносто третий год сиятельный князь Агренев встретил в пути. И не просто в пути, а находясь «на борту» желтого вагона первого класса, прицепленного в середине скорого поезда Санкт-Петербург — Москва. В комфортабельном купе вместе с ним путешествовали вместительный дорожный саквояж, высокая стопка газет и журналов — и маленькая чашечка довольно среднего по своим вкусовым качествам бразильского кофе. Зато он был не молотым, а совсем даже растворимым, и употреблять подобную экзотику во всем мире пока мог только сестрорецкий фабрикант!.. Ну и неизвестные широкой общественности труженики лаборатории номер двадцать три.
— Н-да. Россия в январе — это вам не Ницца в августе.
Выдав это удивительное в своей новизне заключение, Александр достал из саквояжа толстые вязаные носки. Нет, в его купе было тепло, а временами становилось даже и жарковато — вот только вся эта благодать начиналась (или заканчивалась, это уж как считать) сантиметрах в двадцати от поверхности тоненького ковра, устилающего пол. Конечно, можно было бы просто надеть обратно зимние ботинки или забраться с ногами на широкий диван… Но хотелось именно так. Опрокинув в себя остатки заметно остывшего кофейного напитка, оружейный магнат с удовольствием потянулся и придвинул к себе первую из иностранных газет: «И что у нас тут? Гражданская война в Бразилии практически закончилась, небольшая пограничная стычка между Чили и Аргентиной, знаменитый строитель Суэцкого канала Фердинанд Лессепс со своим сыном Шарлем готовится предстать перед судом по обвинению в мошенничестве при сооружении Панамского канала… Надо же, на пять лет может „присесть“. Не поделился уворованным, что ли?»
Пробежавшись по ровным строчкам еще одной заинтересовавшей его статьи, путешественник невнятно хмыкнул и отложил печатное слово прочь. В Новой Зеландии всего-то ввели всеобщее избирательное право, распространив оное и на женщин, — а редактор уделил этому событию аж целый разворот. Ну да, как же, покушение на устои привычного миропорядка!.. Подхватив «Wiener Zeitung» недельной давности, молодой мужчина почти сразу фыркнул: на первой странице «Венской газеты» с невероятным трагизмом и тревогой сообщалось, что Российская империя и Сербия вот-вот подпишут торговое соглашение. Новость эта преподносилась так, что даже самому тупому австро-венгерскому читателю сразу же становилось понятно — русские и сербы давно уже сговорились и явно замышляют что-то зловещее против двуединой монархии вообще и обожаемого императора Франца-Иосифа Первого в частности! И договор — лишь первая ступенька, ведущая… Ну вы понимаете, да?..
«Тоже мне, раскрыли тайну. На Балканах все против всех хоть что-то, да замышляют. Хотя кое в чем этот писака и прав, опасаясь братушек-сербов. Избави бог от таких друзей, а от врагов мы уж как-нибудь и сами отобьемся!»
На взгляд промышленника-аристократа, в роли балканского союзника гораздо лучше (и надежнее) смотрелась бы Болгария. Тем более у нее с Россией есть кое-какие совместные интересы. Да и враг общий имеется. Даже два! Первый — это изрядно одряхлевшая, но все еще большая Османская империя, а второе место стабильно удерживает двуединая монархия. Опять же если оказать болгарам сравнительно небольшую помощь, появится реальная возможность контролировать Проливы. Что еще надо для долгой, — и очень плодотворной дружбы?
— М-да. Мечты-мечты, где ваша сладость! Реальность же, блин, — сплошная гадость…
Пододвинув к себе блокнот, Александр покрыл записями два белоснежных листа. Ничего особенного — так, мысли и некоторые наметки будущих действий. Проглядев оставшиеся развороты, он с большим интересом прочитал о волнениях в самых крупных промышленных городах империи Габсбургов — верные подданные оных непонятно с чего возжелали себе всеобщего избирательного права.
«Никак с Новой Зеландии поветрие занесло?»
«Северогерманская общая газета» больше чем на треть копировала содержание «Венской газеты» — а оставшиеся две трети были заняты рассуждениями о том, насколько же неудержимо Российская империя и Французская республика падают в объятия друг друга, и толстыми намеками на некомпетентность самого первого канцлера Германской империи, герцога Лауэнбургского, Отто Эдуарда Леопольда фон Бисмарка-Шенхаузена. Если бы тот в свое время сам не оттолкнул своих восточных соседей излишне агрессивной политикой и отказом в столь нужных им кредитах… Самое малое — французские петушки надолго перестали бы кукарекать о возвращении Эльзаса и Лотарингии. Кстати, изначально принадлежащих именно германским княжествам.
— Ну-ну. Чем плакаться, лучше войну акцизов прекратите — а то мы с Круппом и Тиссеном каждый месяц по тонне бумаги изводим, оформляя взаимные поставки сквозь все таможни и границы.
В качестве курьеза «Norddeutsche Allgemeine Zeitung» предлагала своим верным читателям историю некоего изобретателя Гансвиндта, вынесшего на суд научной общественности смелый проект межпланетного корабля, в ракетном двигателе которого в качестве топлива были предусмотрены динамитные шашки.
«Наглый плагиат! Любой историк скажет, что это всего лишь развитие идей царя Ивана Грозного — с пороховой бочкой и изобретателем, привязанным к ней».
— Ладно, о чем там у нас стонет французская пресса?
Весь первый разворот «Le Petit Parisien» был посвящен опять-таки грядущему подписанию дополнительной торговой конвенции с Российской империей, на втором смаковали тот факт, что русская эскадра собирается посетить с дружеским визитом Тулон, а вот на третьем все же удалось прочитать кое-что новенькое — правда, из политической жизни Туманного Альбиона.
— Палатой общин принят второй закон о самоуправлении Ирландии. О как!
Пробежав взглядом чуть ниже заголовка, Александр усмехнулся и продолжил читать текст: «…но он отклонен палатой лордов». — Узнаю старую добрую Англию…