– Кто?
– Ну, милиция, я не знаю, прокуратура.
– Никто мне ничего не рассказывал, – ответила-огрызнулась Анюта.
– Анюта, ты так со мной разговариваешь… Я же не виновата, что такое у тебя случилось.
В дверь позвонили, и Анюта пошла открывать. Пришла соседка Анюты снизу.
– Добрый день! – поприветствовала она Шуру, – Хотя какие уж они добрые, нынешние деньки-то! Надо же, надо же было такому приключиться! – Соседка кивнула на Анюту. – И чего он туда попёрся? И чем там можно было поживиться?
Соседка снизу, которую звали то ли Люба, то ли Люда, присела на край дивана и сокрушённо покачала головой. Шуре стало ясно, что Любе-Люде известно гораздо больше, чем ей, и она спросила:
– Что произошло всё-таки? Как его убили? Кто?
– А вам Анютка ничего не рассказывала? – Женщина оглянулась на Анюту и сообщила: – Залез в квартиру к старухе, где и напал на него кто-то. Голову ему разбили. Дружок его, судя по всему, раз он фамилию называл. Но чего они там могли не поделить? В квартире-то у старухи.
– Анюта, а он что, вором был? – повернулась к Анюте Шура. – Ты никогда не говорила, что он вор.
– И никакой он не вор! – сердито возразила Анюта. – И хватит косточки покойнику перемывать. Вам и обсудить больше нечего? Тебе бы, Людка, только потрепаться, когда у других горе!
– Извини, Анюта, я тебя прекрасно понимаю. Ты так к нему привязалась, а тут вдруг такое. Но просто не очень понятно, ты извини…
– Что тебе еще не понятно? – перебила Анюта.
– Да зачем тащиться в такую даль, в Марьино, чтобы грабить нищую старуху?
– Грабить старуху? В Марьино? – переспросила Шура и посмотрела на подругу.
Анюта опустила голову.
– Он ограбил тётку Галю? – с замиранием сердца выговорила Шура.
– Денег при нём не было, – глухим голосом сказала Анюта.
– Он их не нашёл? Или… – Шура вскочила и подбежала к телефону.
Спустя полминуты она уже говорила с тёткой Галей:
– Тётя Галя, я тут узнала…
– Да, Шура, залезли ко мне, замок выломили и залезли, – отвечала тётка Галя. – Они тут разруху навели, кровью всё позалили. И в комнате…
– А деньги?! – вскрикнула Шура.
– Нету их, – всхлипнув, ответила тётка Галя. – Из шкафу-то всё вывалили и кровью залили. А деньги забрали. И замок мне новый пришлось покупать. Да ещё…
Шура её уже не слушала. Теперь Шура желала говорить с Анютой, к которой и повернулась, сжимая в кулаке опущенной руки трубку телефонного аппарата.
– С кем он туда отправился? И где мои деньги? Говори! Быстро говори!
– Шура, я ничего не знаю, поверь! – сложила на груди руки Анюта.
– Не знаешь? Откуда он узнал про деньги? Кто ему сообщил адрес? И сама-то ты как его узнала? – наступала Шура, всё ещё сжимая в руке телефонную трубку.
– Телефон! Разобьёшь! – вскрикнула Анюта, вскакивая на ноги и бросаясь на спасение телефонного аппарата, подползшего к самому краю тумбочки.
– Тебе телефон жалко? – рукой остановила её Шура. – Украли все мои деньги, а сейчас телефон стало жалко? – И Шура решительным движением сбросила телефонный аппарат на пол.
– Да какое ты имеешь право?! – возмутилась Анюта.
– О праве заговорила? Я тут всё разнесу и уничтожу! Да я тебя, подлюка, уничтожу и в порошок сотру! – Шура стукнула кулаком по голове Анюту, опустившуюся на колени перед расколотым телефоном, а затем вцепилась в её волосы, окончательно позабыв о цели своего визита.
* * *
Пока Олег ездил за деньгами, Толян созвонился с Веркой и дал ей необходимые указания. Лишь бы ничего не перепутала эта вечно пьяная баба.
Однако Верка оказалась на месте.
– Тормозни-ка, земеля, – попросил Олега Толян, завидев тощую фигуру Верки на остановке возле метро. – Моя пассия вон стоит и киснет.
Лишь машина стала, Толян шустро выскочил наружу и подбежал к «пассии».
– В сумке?
– Да, – кивнула Верка.
– Садишься на переднее сиденье, – шёпотом напомнил Толян, забирая у нее матерчатую сумку. – Деньги у него в сумчёшке, которая в бардачке. Как заберёшь – сваливай.
Верка уселась на переднее сидение, поздоровалась и капризно сказала:
– Сзади меня жутко укачивает, до блевотины на пол.
Олег недовольно нахмурился: не понравилось ему, что Толян оказался за спиною у него. Толян, уловив его настроение, решил не тянуть с экспроприацией. Уже через минуту нож, извлечённый им из веркиной сумки, был приставлен к горлу Олега.
– Деньги! И не вздумай дёргаться! А то сядешь за убийство моего друга Юрца, которого ты уконтропупил в Марьине. За эти самые мани, за доллары.
– Я не убивал, – с трудом выговорил Олег.
– Я и ещё двое человек видели, как ты выбегал из квартиры. Или тебя прирезать? – И Толян шевельнул острием ножа, оставив на горле мгновенно налившуюся кровью царапину.
– Не… Не убивай! – Олег боялся сделать лишнее движение.
– Милка, деньги! – распорядился Толян. – Клиент хочет жить. И жить на свободе.
Верка завладела барсеткой Олега и обернулась к Толяну:
– Готово.
– Тормози! – приказал Толян Олегу.
– Осторожно! – вскрикнул Олег, который почувствовал, что по его горлу ползёт струйка крови.
– Молчать! Тормози!
– Мне ничего не видно, – пролепетал Олег, голова которого была запрокинута назад.
– Руль вправо и по тормозам! – выдал распоряжение грабитель.
Автомобиль остановился, и Верка поспешно покинула салон.
– Прощай, Дима. Считай, что на одну квартиру у тебя стало больше. Кстати, тебя ищет милиция.
– Но я не Дима! Ты ошибаешься! – возразил Олег.
– Мне плевать! Олег! Дима! Плевать! Сколько у тебя паспортов?! У, гнида! – распаляя себя, закричал Толян. – А чтоб не вздумал гоняться за мной… – Острие ножа оставило горло несчастного, чтобы спустя секунду вонзиться в его ногу. Одновременно с ударом ножом левою рукой Толян зажал Олегу рот. Крик всё же прорвался, и Толян рявкнул: – Молчать, гнида!
Спустя несколько минут Толян и Верка уже были вместе и весело спешили навстречу предстоящему счастью,
– Сегодня моего выродка нет, так что можем у меня засадить, – сказала Верка. Выродком она называла своего восемнадцатилетнего сына.
– Кому засадить? – рассмеялся Толян.
– Хамло! Я говорю: водяры можем у меня засадить.
– Водяры? Ты, Верка, до сих пор не оценила торжественность момента. Водяры! – Толян смотрел на Верку как на законченную идиотку. – Коньяк будем пить, причём из тех, что покруче. И деликатесы жрать будем.