Хоть какой-то плюс. По правде говоря, она бы с радостью согласилась на упомянутый семичасовой перелет, ведь это означало бы, что она тоже едет.

— Ладно, ты там без меня не очень-то веселись.

Наступила длинная пауза. Говорить было больше не о чем. На этот раз красноречие изменило Брук.

Глава 6

— Класс, внимание, — сказала мисс Моррис так, будто эти слова могли стать для нее последними. — Сегодня мы с вами отправимся во Францию.

Луиза окинула взглядом исторический кабинет и безмолвные, равнодушные лица. Если с медицинской точки зрения возможно спать с открытыми глазами, то 75 % учеников уже наверняка погружались в стадию быстрого сна. Вполне возможно, мисс Моррис была единственным человеком на планете, который мог предложить путешествие во Францию и при этом не получить в ответ абсолютно никакой реакции. Даже не увидеть недоумевающих лиц. Вероятно, она запланировала этот урок в связи с экскурсией француженки мадам Трюффо, но, разумеется, это было не то путешествие, о котором мечтала Луиза.

Как она отметила, разглядывая темно-синий пиджак из вареной шерсти и юбку-карандаш до колен — этакое подобие неудобного костюма, — которые их седовласая историчка носила, не снимая, в любое время года. Тенденции современной моды явно не имели никакого влияния на мисс Моррис, и, к несчастью для Луизы, эта учительница была единственным, кроме нее самой, человеком в средней школе города Фэрвью, предпочитавшим винтаж, хотя и не умела его носить.

Луиза опустила глаза на пустую страницу своего отрывного блокнота и начала делать набросок старинных туфель на высоком каблуке, с крупными бриллиантовыми пряжками. Похоже… французские. Она не была в этом уверена, так что надо было бы уточнить это в книге о винтаже, когда она придет домой.

— Если вы думаете, что мы сейчас в ужасном экономическом тупике… — Мисс Моррис не договорила, повернувшись к доске, чтобы стереть остатки вчерашних записей.

Во всей школе практически она одна отказывалась пользоваться белой доской и упорно продолжала писать мелом на зеленой своим мелким, почти неразборчивым почерком.

Щелк, щелк, щелк.

«Да, думаю», — мысленно сказала себе Луиза, слушая громкое щелканье секундной стрелки школьных часов, которая едва ползла.

— …То вы, значит, не выполнили домашнее задание и не прочли главу о Французской революции, — сухо продолжила учительница.

Упс! Обычно Луиза всегда выполняла задания, но вчера вечером она была немного… огорчена. Она уснула уже за полночь, пока не просмотрела в Интернете все виды Парижа — Эйфелеву башню, Лувр, сады Тюильри, Елисейские Поля, — поскольку Франция на экране компьютера была такой же близкой, как близка была Луиза к тому, чтобы туда поехать.

— В восемнадцатом веке французский народ повсеместно страдал от голода и недоедания. Непомерно высокий размер национального долга, который только усугубляла несправедливая система налогообложения, тяжким грузом ложился на плечи тех, кто меньше всего мог им противостоять. Простой рабочий люд боролся за выживание, в то время как придворная знать ни в чем себе не отказывала и купалась в роскоши за позолоченными дверьми своих дворцов.

Луизе не хотелось думать о причинах какой-то революции, которую пережил чужой народ сотни лет тому назад. Она думала о той катастрофической экономической ситуации, в которой оказалась их семья. Что тут можно поделать, когда отец без работы? Когда дошло до того, что она не может поехать в Париж вместе с классом. От одной лишь мысли об этом у нее защипало в глазах. Она упускала первый удобный случай, суливший массу удивительных событий, которые могли произойти в ее настоящей жизни. Луиза посмотрела вокруг и увидела, что ее мучитель Билли положил голову на раскрытый учебник и дремлет. Надежды на то, что в городе Фэрвью могут произойти какие-либо удивительные события, казались абсолютно неосуществимыми.

— В тысяча семьсот восемьдесят девятом году семь тысяч женщин-работниц двинулись к Версалю и привезли туда пушки, требуя от короля, чтобы он обратил внимание на их нужды. Чтобы не подвергать опасности жизнь королевы Франции Марии Антуанетты и ее семейства, их вывезли под покровом ночи из дворца. Но через некоторое время королевскую семью все же судили и заключили в тюрьму под строгую охрану. В конце концов Марию Антуанетту казнили на гильотине на глазах у жаждавшей крови толпы. Ее отрубленную голову выставили на обозрение восторженно вопящей публике, — продолжала мисс Моррис все так же невыразительно и монотонно.

Что-что? Луиза украдкой посмотрела по сторонам, чтобы проверить, уловил ли кто-нибудь еще слова учительницы. На нескольких удивленных лицах прежде сонных одноклассников она заметила оживление.

— Королева Мария Антуанетта была родом из Австрии, но вышла замуж за короля Людовика XVI, став в руках своей матери главным орудием в переговорах с Францией, а впоследствии став символом невоздержанности и легкомыслия обреченной французской монархии. Ее убийцы были достаточно великодушны, чтобы не прошествовать с ее окровавленной головой, насаженной на пику, по парижским улицам, как они поступили с головой ее любимой подруги принцессы де Ламбаль. Голову бедной принцессы выставили в витрине парикмахерской, чтобы каждый, и особенно Мария Антуанетта, мог ее опознать.

Теперь все глаза были устремлены на престарелую учительницу, которая казалась еще более крошечной, когда стояла за внушительным дубовым столом и сухо повествовала о самых страшных из известных Луизе убийств. Даже Билли Робертсон проснулся и подался вперед, стараясь не пропустить ни слова.

— Тело бывшей королевы Франции сбросили в безымянную могилу, а ее некогда прекрасную голову, отделенную от изящного, стройного тела, похоронили рядом с ее супругом Людовиком Шестнадцатым, который был казнен не менее жестоко на несколько месяцев раньше.

У Луизы от изумления раскрылся рот. Ничего себе.

ДЗИ-И-ИНННЬ. Прозвенел звонок, но никто не шелохнулся. Мисс Моррис наконец-то удалось завладеть вниманием учеников.

Глава 7

— Знаешь, сколько я ждала этой поездки в Париж? — спросила Луиза, ставя на пустой поднос клубничный йогурт пониженной жирности «Ферма Стоунибрук» [21] . — С шестого класса, — ответила она на свой вопрос, опережая Брук.

— Ты что, на диете? — Брук подняла брови и принялась накладывать себе сладкого картофеля фри, выглядевшего так, будто его целую вечность держали под инфракрасной лампой. Раньше они считали, что сладкий картофель — самое полезное блюдо фастфуда, где сохраняются витамины. — Не обижайся, Луиза, но мы закончили шестой класс всего год назад.

— Брук, у меня депрессия. Когда депрессия, есть не хочется.