Всякий раз завидя просвет между водой и потолком, мы выныривали на несколько секунд, чтобы глотнуть спертого воздуха и снова уйти под воду, пробираться сквозь дебри дрейфующих предметов. Мы продвигались все дальше и дальше, поднимаясь по белым от россыпи бумаг коридорам, протискиваясь сквозь дверные проходы. В сильно накренившемся самолете все казалось повернутым под непривычным углом, и я порой не понимал, где верх, а где низ. Местами в воде плавало столько хлама, что висевший за спиной лук увязал в нем, так что я решил снять его и взять в руку, чтобы плыть побыстрее.
Каждый раз, ныряя после короткой передышки, я думал, что этот раз — последний. Что мы заплывем в тупик, перед глазами потемнеет, вода зальется в легкие, и мы потеряем последнюю надежду выжить.
— Почти добрались, — сказал президент, когда мы в очередной раз вынырнули отдышаться.
Я посмотрел на его лицо в тусклом свете и молча кивнул.
— Ты в порядке? — спросил президент.
Я снова качнул головой.
— Страшновато, да?
— Ага.
— Осталось немного. Готов?
Я глубоко вдохнул и хотел снова кивнуть, как что-то ударилось о мою ногу. Я тут же попытался оттолкнуть невидимый предмет ногами и руками и, запаниковав, поднял тучу брызг и налетел на президента. Перед глазами возникли жуткие картины: монстры из глубин и те неясные силуэты в темной воде самолета.
— Все хорошо, — попытался успокоить меня президент. — Все хорошо.
Но я едва мог разобрать его слова. В ушах у меня пульсировала кровь, и я пытался избавиться от этого наваждения, яростно колотя по воде, заполняя брызгами маленькое безводное пространство.
— Уберите это от меня! — взмолился я, прижимаясь спиной к президенту. — Уберите!
Пытаясь высвободиться, я оттолкнул президента к стене и нечаянно выпустил лук.
В эту секунду я увидел лицо.
С тихим всплеском на поверхность всплыло тело.
Открытые глаза женщины смотрели прямо на меня. Но я точно знал, что она мертва. На лбу у нее чернело отверстие от пули. Оно было чистое, без крови — вода все смыла. Течение качало волосы женщины, от чего она казалась живой.
— Не смотри на нее! — Президент взял меня за плечи. — Не смотри.
Я повернулся и поглядел на президента, но перед глазами стояло лицо женщины. Я знал, что она здесь, у меня за спиной.
— Просто дыши, — успокаивал меня президент. — Глубже дыши, ровнее. Осталось немного. Еще один салон переплыть, а там — ступени на верхнюю палубу.
— Вы знали ее? — немного успокоившись, спросил я президента.
— Ее звали Патриция Янг. Она была ведущим специалистом… Мы сейчас как раз в отсеке моего личного состава.
— Ее застрелили?
— Да, похоже, Моррис тщательно заметал следы.
Президент снова посмотрел на меня.
— Готов плыть?
— Я лук уронил.
— Оставь его.
— Не могу!
— Он тебе больше ни к чему.
— Я должен его найти! — Внезапно лук стал для меня действительно что-то значить. Он был единственным напоминанием о папе и о доме.
— Вы его видите? — Я посмотрел в мутную воду.
— Брось его, Оскари. Ты ведь…
Я занырнул в темноту. Течение натолкнуло на меня тело убитой, ее ноги снова ударились мне в бок, но я стиснул зубы и начал искать лук. Моим долгом было вернуть его домой. Во что бы то ни стало.
Широко расставив руки, я поворачивался из стороны в сторону в надежде отыскать лук, хотя шансы мои были невелики. Каждую вещь, которой касались пальцы, я ощупывал и отбрасывал прочь, пока не натолкнулся на него. Лук застрял на самом дне, зацепившись за что-то.
Я поднялся, чтобы глотнуть воздуха, и снова нечаянно потревожил тело женщины. Набрав полную грудь воздуха, я нырнул еще раз. Я нащупал на дне лук и попытался его освободить, но один конец лука придавило креслом, которое я, видимо, сдвинул, когда запаниковал. Я уперся плечами в стену, а ногами — в кресло и попытался сдвинуть его с места. Сначала ничего не вышло, но потом оно покачнулось, и высвободившийся лук поплыл прочь от меня. Я развернулся, крепко схватил его и поднялся из воды.
— Теперь готов плыть?
Я подался в сторону и кивнул:
— Пора выбираться отсюда.
Мы снова набрали воздуха и нырнули, но на этот раз я знал, что за темные силуэты спрятаны во мраке: это тела людей, которые летели на борту. И их там гораздо больше, чем можно представить. Где-то в темноте трупы мужчин и женщин дрейфуют между бумаг, ручек и потерянных туфель.
И чудится, что, когда мы плывем мимо, все они тянутся схватить нас своими мертвыми руками.
Выбравшись, наконец, из воды, мы не стали останавливаться. Мы шли вперед, подгоняемые ощущением, что Хазар и Моррис дышат нам в затылок.
— Сюда! — скомандовал президент, и я пошел за ним, с трудом волоча ноги вдоль коридора, оставляя мокрые следы на дорогом ковре. Самолет трещал и скрипел, будто в предсмертной агонии.
Мы прошли комнату переговоров, в центре которой размещался овальный стол, а вокруг валялись перевернутые стулья и кипы бумаг.
Мне показалось, что из-под стола торчат чьи-то ноги, но я отвел глаза и уставился в спину президента. Когда мы вышли из комнаты, он плотно закрыл за нами массивную дверь и повернул ключ в замке.
— Здесь мы будем в безопасности. — Президент вытер лицо и отжал ладонью воду из рукавов рубашки.
— Даже если они попадут в самолет, то через эту дверь им не пройти. Она специально укреплена на случай нападения террористов. — Президент печально улыбнулся. — Теперь ты, Оскари, на моей территории.
Я кивнул в ответ и тоже отжал промокшую насквозь одежду.
— Там коридор. — Президент махнул рукой налево. — А там — медицинский кабинет и мой офис. — Показал он на двери у себя за спиной. — Эти ступени ведут в центр связи и к кабине экипажа. Пойдем!
Я отряхнул руки от воды и пошел следом. Заглянув по дороге в медкабинет, я чуть не врезался во внезапно остановившегося президента.
— А вот и наш путь к спасению, — сказал президент, дотронувшись до большой двери слева от нас. Надпись вокруг красной ручки велела «повернуть, чтобы открыть».
— Через нее и выйдем, когда понадобится. Видел когда-нибудь, как президент США спускается из своего самолета и машет толпе?
Я отрицательно покрутил головой.
— Что, ни разу не видел по телевизору?
Я снова крутанул головой.
— Что ж, — вздохнул президент. — Это та самая дверь, из которой он… то есть я выхожу. И сегодня утром тоже должен был… — он прервался. — Ну ладно, делу — время. Иди за мной.