Там нас поджидала охрана. Они электрошоковыми дубинками оттеснили слишком разгоряченных подальше, отворили решетку и пропустили нас внутрь. Под прикрытием засевших на стене пулеметчиков мы были в относительной безопасности, но хлынувший в кровь адреналин не давал мне успокоиться. Меня трясло едва не до стука зубов. Пас начал прихрамывать, видимо, действие наркоза проходило.

«Если что случится, – Жаб шевельнул пальцами левой руки, – вламывайся прямо в ворота, потом разберемся. И надень перчатку, чтобы я мог тебя слышать».

– Уже надела, – раздался в наушниках синтетический голос знакового интепретатора. – Не задерживайтесь слишком долго.

«Обещаю. Только перепрограммируем чипы Копухи и Рипли», – показал взводный, удерживая ракетомет одной рукой.

Внутренний двор был устелен сплошным покровом тюфяков и одеял из верблюжьей шерсти, на них лежали в основном дети и женщины. Вонь стояла ужасная. Пас скривился, видимо, представив летающих в воздухе бактерий. Оказалось, что их он боится больше, чем кумулятивных ракет.

На ступенях мечети нас встретил невысокий узкоглазый человечек в зеленом халате.

– Привет, Макамота! – Рипли пришлось чуть ли не сесть на корточки, чтобы его обнять.

– Привета, привета! – улыбнулся доктор. – Очень рад тебя видеть! Рапана сейчас знаешь где? Очень в нехорошема месте Рапана. Будут его выгонять.

– Не станет больше срать мне на голову! – мстительно сощурился Жаб.

– Надо идти, – Макамота высвободился из объятий. – Я запишу тебе допуск, только надо тебя посмотреть. Чуть-чуть посмотреть, чтоб мне быть спокойно.

Рипли пожала плечами и первая вошла в здание. Внутри больных не было, и я очень обрадовался, когда почти вся вонь осталась снаружи. Мы добрались до кабинета, в котором между беговой дорожкой и велоэргометром громоздился программатор подкожных чипов. Макамота усадил Рипли в кресло и принялся ковыряться у нее в ушах сверкающими инструментами. Жаб поставил ракетомет на пол, мы остались стоять у двери. Пас отвернулся.

– Совсем хорошо, – бормотал доктор. – Можно до тысячи метров нырять.

– До скольки?! – багровея, спросил Жаб. – Я тебе, обезьяна узкоглазая, самому уши выверну! Мы с тобой о чем говорили?

– Мы по радио говорить, – спокойно ответил Макамота. – А по радио как передать?

– Тьфу! – взводный покачал головой. – Ты меня заикой сделаешь. На, возьми.

Он достал из кармана и протянул узкоглазому толстую пачку денег. Тот снова заглянул в ухо Рипли.

– Не хорошо я смотреть. До тысячи пятисот.

– Может, тебя убить прямо здесь? – Рипли оттолкнула доктора и поднялась с кресла.

– Это никак не порючится, – улыбнулся Макамота, доставая из-под халата скорострельный «блицтригг». – Еще денег дай. У тебя есть, знаю.

Жаб зло вытянул из другого кармана точно такую же пачку, разделил надвое и протянул половину доктору.

– Еще попросишь, я перед смертью дам команду водителю, чтобы он сровнял твое логово пулеметами. – Взводный поднял левую руку в перчатке.

– Хорошо! – доктор взял деньги и, не опуская «блицтригг», потянул Рипли к программатору.

Она вставила левую руку в массивный браслет и подождала, пока Макамота перепишет в подкожном чипе код ее допуска.

– Готова! – сообщил узкоглазый, размыкая браслет.

– Спасибо, – Рипли потерла запястье.

Жаб провел по ее руке браслетом хронометра, проверяя реальность проделанной работы.

– Норма, – улыбнулся он. – До четырех тысяч нам хватит. Обязательную программу можно считать законченной, но есть еще пожелание.

– Что надо? – заинтересовался Макамота.

– Вот этому до тысячи метров, – он показал на меня. – За оставшиеся деньги.

– Немного денег. Совсем немного.

– Больше у меня нет.

– Тогда надо его смотреть. А то вдруг он борьной? Меня тогда как Рапана.

Жаб взял мой карабин, а Макамота принялся прогонять меня через все тесты, включая беговую дорожку. Хоть в кабинете и работал климат-контроль, но меня все равно через пятнадцать минут бросило в пот.

– Хороший будет охотник, – покивал Макамота. – И катетер хорошо приживается. Давай деньги.

Жаб протянул ему оставшиеся купюры и дождался, когда мне перепрограммируют чип.

– Ну, спасибо, дружище! – Жаб дружески похлопал доктора по плечу.

Я начал натягивать рубашку на мокрое тело и не сразу понял, что произошло. Просто мне под ноги грохнулся «блицтригг». Подняв глаза, я обнаружил Макамоту лежащим на полу с заломленными назад руками. На его спине сидел взводный и спокойно шарил в карманах его халата. Рипли целилась в голову доктора из гарпунного карабина.

– Зачем так? – прохрипел Макамота.

– Самого богатого нашел? – фыркнул Жаб, забирая обратно часть денег. – На сколько договаривались, столько и получишь. Шкуродер. В дерьмо вы превращаетесь в диких местах. Насмотритесь на арабов и давай бандитствовать. И кто? Потомок самураев! Копуха, разряди «блицтригг», там сбоку запор кассеты.

Я разрядил оружие, бросил его во врачебное кресло и взял свой карабин.

«У тебя все нормально?» – спросил взводный у нашей водительницы.

– Кондиционер еле справляется, – ответил в наушниках бесцветный синтетический голос. – А так ничего. Толпа успокоилась.

– Поднимайся, – качнула стволом Рипли. – Проводишь нас до амфибии.

Макамота поднялся, со вздохом отряхнул халат и покинул кабинет вместе с нами. Мне показалось, что его задело упоминание самураев.

– Нужен будет доктор, меня найди, – сказал он на прощанье. – Нехорошо я делать, извини.

– Заметано, – кивнул Жаб. – С арабами меньше общайся. Погоди, а зачем тебе деньги, от жадности или для дела?

– Жениться буду.

– На местной?

– Нет. Знаешь Марику Тусава из северной группы?

– Знаю. Отличный охотник. Хорошо будет, если она ребенка родит. Погоди.

Жаб дождался, пока охрана отгонит толпу от ворот, и скрылся в кабине броневика. Мы по очереди начали подниматься по лесенке. Перед тем как влезть в люк, я увидел Макамоту, прячущего под халат два увесистых золотых слитка.

– Тебе до таких глубин не добраться, а я себе еще подниму, – улыбнулся с подножки взводный. – Не забудь Марике привет передать.

Кровавая Капля

Амфибия разогналась по бетонке, оставив столицу далеко позади. Противопожарная пена, которой был залит отсек, подсыхала на жаре и опадала, превращаясь в снегоподобную массу. Несмотря на распахнутые люки, духота под броней казалась невыносимой – один из кумулятивных снарядов вывел из строя систему климат-контроля. Пас мучился больше нас, постанывая от боли в ногах. Его страдания в какой-то мере передались и мне, я тоже ощущал ноющую боль ниже колена.