Я чувствовал левым плечом легкий ветер, но видел, что там, где стоит аль-Хавсави, его защищает от этого ветра большая глыба песчаника. Только очень опытный стрелок мог бы поручиться, что попадет: сначала боковой ветер, потом неподвижный воздух в нескольких локтях от цели.
Аль-Хавсави разжигал в себе ярость, выкрикивая оскорбления и предупреждая Зараса, чтобы тот не приближался. В правой руке он держал меч, прижимая лезвие к горлу Техути под подбородком.
– Остановись, или я убью эту суку и вырублю ее гнилые яичники, – кричал он Зарасу.
– Никто не должен умереть, – ответил Зарас успокаивающим, умиротворяющим тоном. – Мы можем поговорить.
Он продолжал приближаться к паре. Я заставил верблюда пройти вперед. Зарас выигрывал для меня драгоценное расстояние. Каждый шаг верблюда делал мой выстрел все более грозным.
Но, что еще важнее, Зарас заставил аль-Хавсави чуть повернуться, чтобы смотреть ему в лицо. Теперь это была открытая мишень для моей стрелы.
Нужно было только отвлечь на время внимание Шакала, чтобы я мог выстрелить и стрела долетела до цели.
Не поворачивая головы, я издал крик охотящегося ястреба, когда тот устремляется на добычу. Мой жизненный знак – раненый ястреб. Я в совершенстве подражаю крику птицы. Даже самый опытный сокольничий не отличит моего крика от настоящего. Крик отразился от скалы и усилился, его четко было слышно сквозь брань аль-Хавсави.
Все бедуины страстные любители ястребов; аль-Хавсави узнал этот крик и не смог ему противиться. Он прервал поток грязных оскорблений и посмотрел вверх, туда, как ему казалось, откуда донесся крик. Отвлекся всего на миг, но большего я и не желал.
Я схватил одновременно лук и стрелу, и они соединились, как тела богоподобных любовников. Я натянул тетиву и, когда оперение коснулось губ, пустил стрелу. Я видел, как стрела поднималась, как достигла зенита. Она прошла под карнизом над головой аль-Хавсави, не коснувшись ее, и начала спускаться.
Мне казалось, что она движется величественно и изящно, но я знал, только такой острый глаз, как мой, может увидеть ее полет.
Я увидел, как глаза Шакала повернулись в орбитах. Я знал, что это невозможно, но он, как дикий зверь, почуял летящую к нему стрелу. Голова его слегка дернулась, тело начало поворот. Стрела ударила его в грудь в ладони от середины. Он сдвинулся достаточно, чтобы стрела не попала в сердце.
Тем не менее сила удара отбросили его назад. Он невольно раскинул руки, пытаясь сохранить равновесие, но ноги под ним подогнулись, и он грянулся на пол из песчаника.
Техути вырвалась от него. Я видел, как она изогнула в воздухе тело и приземлилась с ловкостью кошки. Приземлилась на ноги и остановилась, нагая и прекрасная, ошеломленная неожиданным переполохом вокруг нее.
Зарас был готов к крику ястреба – мы договорились заранее. Когда я крикнул, он бросился к Техути.
Стремительно, как охотящийся гепард, он пробежал мимо лежащего Шакала к Техути. Он увидел мою стрелу, торчащую из тела аль-Хавсави, и решил, что я убил его. И оставил его без внимания. Он очутился рядом с Техути раньше, чем кто-либо из бедуинов понял, что происходит. Схватил ее и поставил за собой, закрывая своим телом. Подбросил меч, перевернул, подхватив его за рукоять, и занял оборонительную позицию: ждал нападения арабов.
– Вперед! – крикнул я, посылая людей на помощь паре. – На них, ребята!
Я пустил верблюда в галоп, в то же самое время наложив вторую стрелу. Я видел, как один из арабов остановился и прицелился в Зараса.
Я выстрелил мгновением раньше. Стрела попала арабу в горло, сбив прицел. Стрела полетела в сторону, а сам араб упал на колени, схватившись за древко, торчащее у него из горла; из его раскрытого рта хлынула кровь.
Не испугавшись, один из его товарищей бросился к Зарасу, замахнулся ятаганом и ударил в голову. Зарас отбил удар и, используя инерцию, рассек правую руку противника у локтя. Араб с воплем отскочил, сжимая перерубленную руку. И споткнулся о того, что стоял на коленях с моей стрелой в горле. Вместе они рухнули, помешав товарищам напасть.
Я выпустил третью стрелу и свалил еще одного разбойника-бедуина. Зарас повернул голову и одобрительно улыбнулся мне. Невероятно, но этот молодой дурак наслаждался.
– Немедленно вернись! – крикнул я. – Приведи Техути в безопасность.
Он поднял царевну, как малого ребенка, и перекинул через левое плечо.
– Пусти! – закричала она и принялась лягаться. Не обращая внимания на ее протесты, он побежал навстречу нам.
Аль-Хавсави лежал там, куда его швырнула моя стрела. Все забыли про него и смотрели на нападающих бедуинов. Я виновен не меньше прочих. Я ведь знал, что Шакал сумел увернуться от моего выстрела и, вероятно, еще жив. Но я думал, что по меньшей мере ранил его и что он больше не опасен. Он лежал неподвижно, а его меч лежал под ним.
Чтобы добраться до Техути, Зарасу пришлось пробежать мимо него. Теперь он отступал, снова пятясь к Шакалу. Все его внимание было сосредоточено на угрожавших ему арабах.
Внезапно аль-Хавсави извернулся и сел. В правой руке он держал меч, но у него не было сил встать.
– Осторожней, Зарас! – крикнул я и поискал другую стрелу, но потратил драгоценные мгновения, открывая крышку колчана. – Обернись, Зарас! Берегись Шакала!
Может быть, мой голос заглушал шум битвы, или Зарас не понял, о чем я предупреждаю. Он сделал еще шаг назад – и стал досягаемым для меча аль-Хавсави.
С нечленораздельным отчаянным криком Шакал набросился на него. Ударил он снизу и сзади. Удару не хватило силы, но острие было достаточно отточено, чтобы пробить кожаную юбку и пройти между крепкими молодыми ногами.
Зарас изогнулся и застыл. Меч выпал из его правой руки к ногам. Техути вырвалась и встала на ноги.
– Иди к Таите, – услышал я его полный боли голос. – Я убит. Таита защитит тебя.
Он согнулся и схватился за низ живота, чувствуя глубоко внутри клинок.
Техути пропустила его слова мимо ушей. Она неподвижно стояла рядом с ним. Мне сначала показалось, она не поняла, что произошло, но потом она посмотрела вниз и увидела рукоять меча Шакала, торчащую между ног Зараса, и текущую оттуда кровь.
Зарас опустился на колени. И наклонял голову, пока лбом не коснулся земли.
Лицо Техути перекосилось от ярости, и она закричала аль-Хавсави:
– Ты убил Зараса! Ты убил моего мужчину!
Она подняла меч, который выронил Зарас. И ударила им Шакала с силой, которой никак нельзя было ожидать от ее хрупкого и женственного тела. Острием меча она пробила Шакалу горло.
Его дыхание со свистом вырвалось из перерезанного горла, и он обеими руками схватился за клинок, будто пытаясь помешать ей ударить вновь. С лихорадочной силой Техути вырвала клинок из его горла. Острое, как бритва, лезвие, выскальзывая из пальцев аль-Хавсави, до кости разрезало ему руки.