— Закрываем слив, — внезапно и без объяснений скомандовал Ворон, и медтехник поспешно выполнила указание. Он отступил на шаг. — Не работает.
Майлза почувствовал сосущую тошнотворную пустоту в желудке.
— Ворон, ты не можешь отступиться.
«Боже, мы не вправе напортачить. Бедные детишки ждут, когда мы им вернем маму. Я обещал…»
— Майлз, я провел более семи тысяч оживлений. Мне не нужно еще полчаса терзать труп этой бедняжки, чтобы понять, что она умерла. На микроуровне у нее каша вместо мозга. — Ворон вздохнул и отвернулся от стола, стягивая маску и перчатки. — Я прекрасно знаю, как выглядит плохая криоподготовка, а здесь она была сделана просто отвратительно. Моей вины здесь нет. Сейчас я ничего не мог сделать. И никогда не мог бы. — Ворон был слишком сдержанным человеком, чтобы швырнуть перчатки через всю комнату и выругаться, но ему этого явно хотелось. Обуревающие его эмоции легко читались на лице, особенно заметные по резкому контрасту с его обычной легкостью и жизнерадостностью.
— Ты думаешь… ее убили?
— Знаешь, несчастья случаются и непреднамеренно. Статистика. Хотя не в твоем окружении, я полагаю.
— А я полагаю, что как раз не в этом случае.
Ворон стиснул губы.
— Верно. Я могу провести частичную аутопсию, прямо здесь. — Он на глазах собирался с мыслями. — И выяснить, в чем конкретно был дефект криоподготовки. Есть множество вариантов. Мне кажется, есть что-то странное в вязкости выходного раствора… — Он помолчал. — Позволь, я выражусь ясней. Я, черт побери, настаиваю на аутопсии. Я хочу знать, что является причиной моей неудачи. Потому что терпеть не могу, когда меня подставляют.
— Аминь, — прорычал Майлз. Он соскользнул с табурета, сдернул маску и подошел к столу с его безмолвным грузом. Насос качал в тело кровь, и оно оставалось оптимистично розовым. Пустое обещание. Ворон протянул руку и выключил насос, наступила болезненная тишина.
Как теперь все объяснить Джину и Мине? Майлз понимал, что это будет его задачей в самое ближайшее время. В спешке и самоуверенности он отнял у них надежду… хотя нет, надежда с самого начала была ложной. Такой же неизбежный и смертельный финал ожидал бы любого, когда бы тот ни попытался разморозить Лизу Сато. Но эта мысль не слишком утешала.
«Я добьюсь для вас справедливости…». Нет, Майлз не в том положении, чтобы давать подобные обещания. «Я попытаюсь»? Звучит слишком жалко, взрослые всегда начинают с этого свои отговорки. Вина как ничто другое подхлестывала ярость Майлза в отношении его — их — неизвестных врагов. Как странно и подозрительно. Как тщетно.
В дверь операционной резко постучали. Проснулся Роик? Новость про то, что вся затея оказалась бесплодной, его не обрадует. Майлз потянулся, подобрал свою трость и подошел поглядеть в узкое стеклянное окошко в двери. В то же мгновение он порадовался, что не крикнул «Роик, заходи!». Потому что за дверью стоял запыхавшийся консул Форлынкин, а за обе его руки крепко держались Джин с Миной.
Майлз выскользнул в дверь и встал, прижавшись к ней спиной.
— Что вы здесь делаете? Вы же должны были ждать моего звонка в консульстве.
Словно Майлз сам не понимает, зачем дети притащили его сюда. Конечно, хорошо, что Джин с Миной больше не боятся Форлынкина, но то, что они совсем из него веревки вьют — явно перебор. «Вот так и скажу».
— Они настаивали, — зачем-то объяснил Форлынкин. — Я говорил им, что она не проснется до завтра, а вы объясняли, как непривлекательно выглядит тело по выходе из криостаза… но они все равно просили. Хотя бы посмотреть на нее в окошко. По-моему, они не спали всю ночь. Будили меня трижды… я подумал, если они просто посмотрят, то утихомирятся. И потом поспят. — Голос Форлынкина делался все тише, когда до него дошло, в какой решительной и мрачной позе перед ним стоит Майлз. — Что-то не так? — договорил он одними губами.
А Майлз был пока не готов. Проклятье, но к такому никогда не будешь готов. Ему уже приходилось по необходимости извещать ближайших родственников или друзей покойного, но это всегда были взрослые, а не дети, открытые и беззащитные.
Возбуждение Мины и Джина улетучивалось на глазах. Ведь если бы все было хорошо, разве бы он не выпалил эту новость первым делом? «Не существует способа сделать это лучше, и есть лишь один способ это сообщить». Майлзу хотелось сейчас опуститься на колени, упасть ниц, но единственно верным будет глядеть Джину в глаза. Он набрал в грудь воздуху.
— Мне жаль. Мне очень жаль. Что-то пошло неправильно при криоожи… при криоподготовке. Ворон-сенсей ничего не мог сделать. Мы старались… я думаю, ваша мама умерла во время криоподготовки восемнадцать месяцев назад или вскоре после этого.
Джин и Мина застыли в шоке. Они еще не плакали, только смотрели на Майлза в упор, смотрели, смотрели…
— Мы хотим видеть маму, — произнесла Мина тоненьким голоском. — Вы обещали, что мы ее увидим.
Голос Джина был хриплым, гортанным, совсем не похожим на обычный. — Вы обещали…
Когда Майлз сообщил свою новость, Форлынкин и дети отпрянули друг от друга. Теперь Джин почти машинально нашарил ладонь Мины, а девочка другой рукой снова вцепилась в Форлынкина. Консул в смятении посмотрел на нее.
— Сейчас? — переспросил он. — Вы уверены?.. — Он глядел на Майлза яростно, словно собирался взглядом пригвоздить его к стене.
— У них есть право, — неохотно ответил Майлз. — Хотя я не знаю, что лучше, страшное воспоминание или никакого воспоминания вовсе. Я просто… не знаю.
— Я тоже, — признался Форлынкин.
Мина вздернула подбородок. — Я хочу. Хочу увидеть ее.
Джин сглотнул и кивнул.
— Тогда подождите минуту… — И Майлз проскользнул — сбежал — обратно в операционную.
— Ворон, у нас гости, — сообщил он. — Ближайшие родственники покойной. Можем мы, э, немного привести ее в порядок?
Даже твердокаменный джексонианец Ворон выглядел потрясенным.
— Боже правый, эти бедные дети пришли сюда? А им обязательно заходить?
— У них есть право, — повторил Майлз, размышляя, почему же эта фраза отзывается для него эхом. Похоже, ответ он когда-то знал, но нельзя ведь возлагать вину за каждый провал в памяти на последствия криооживления десятилетней давности.
Ворон, Танака и Майлз поспешили достойно прикрыть простыней безмолвную фигуру, убрать бесполезные приборы, электроды, трубки и странную шапочку. Майлз пригладил короткие черные волосы. Слипшиеся от геля, они делали лицо женщины средних лет утонченным, но похожим на череп. Какую прическу она когда-то носила? Странные детали вроде этой могут иметь для детей значение. Приготовления слишком поспешные и бесполезные.
«Пусть все поскорее закончится». Майлз распахнул дверь.
Джин, Мина и Форлынкин гуськом прошли внутрь. Взгляд, которым Форлынкин мазнул по Майлзу, был весьма далек от симпатии. Когда они шли к столу, Джин вцепился в другую руку консула. За кого еще им оставалось держаться в этот трудный час?