— Я имела в виду, что его первая жена умерла, и это…
Элен прервал пронзительный свист, раздавшийся из усилителей. Все вокруг разом поморщились и прижали ладони к ушам.
Свист наконец прекратился, и из усилителей послышалось:
— Приносим извинения!
— Вряд ли тебе есть о чем беспокоиться, — произнес Дэвид.
— Почему?
Дэвид внимательно посмотрел на нее.
— Элен… — начал он.
Она подумала, что это, пожалуй, случилось впервые, когда отец назвал ее по имени. А ведь у нее то и дело слетало с языка «Дэвид — то, Дэвид — это». Она всегда слишком часто повторяла имя человека, если не знала его как следует.
— Элен, этот человек утром вешал занавески в твоем доме.
— Ну да, я знаю.
— А уж это такая неблагодарная работа. Для прислуги, как сказал бы мой отец.
— Вот как?
— И он был невероятно горд, когда показывал мне снимки УЗИ. Для меня это совсем не выглядит как некие сложные, запутанные отношения.
Под огромным тентом заиграли гитары. На сцену выбежали три танцовщицы фламенко, взметая подолы потрясающих платьев и высоко вскинув головы; их прекрасные юные лица были царственными и страстными.
— Оле! — воскликнул отец.
Дэвид поднял руки над головой и сделал вид, что щелкает кастаньетами. И это был чрезвычайно нелепый отцовский жест, от которого любой уважающий себя подросток, хоть мальчик, хоть девочка, просто сгорел бы со стыда.
— Оле! — поддержала его Элен.
Она откинулась на спинку кресла, чтобы смотреть на танцовщиц, а глядя на них, почувствовала, как последнее из оставшихся у нее сомнений в любви Патрика — сомнение, о котором она до сих пор и не подозревала, — тихонько уплывает прочь.
Так, значит, вот что это такое — иметь отца.
* * *
— Тук-тук?
Это был голос Тэмми за дверью моей больничной палаты.
— Только не говори… — быстро сказала я Кейт.
Дело совсем не в том, что я боялась осуждения со стороны Тэмми, хотя, конечно, она могла меня осудить, просто я знала: она проявит слишком много интереса, будет чересчур любопытна и зачарована историей. Примется вздыхать, охать и задавать вопрос за вопросом. Захочет исследовать причины моего поведения и подробно знать о реакции Патрика, и все это затянется на долгие часы. Тэмми никогда не откажется от этой темы.
— Конечно. — Кейт отложила вязание. — Я даже Лансу ничего не расскажу.
Но она, разумеется, расскажет Лансу. Она должна рассказать ему все-все, как только они доберутся вечером домой. Невозможно было и представить, что Кейт скроет подобную тайну от своего мужа.
Однако у меня было ощущение, что, хотя Ланс вполне может на время счесть меня сумасшедшей сукой, и порадуется, что никогда не назначал мне свидание, и пожалеет Патрика, тем не менее, если Кейт попытается вернуться к этой теме, он скажет рассеянно: «Ну сколько можно говорить об одном и том же?» Он принадлежал к тем людям, которые сразу прячут куда-то глубоко всю личную информацию, и я догадывалась, что некая его внутренняя цельность, или моральность, или отвращение к сплетням не позволят ему хоть слово сказать нашим коллегам. В любом случае я как-то не думала, что снова вернусь на эту работу. Все должно измениться.
— Эй, девки, как дела? — приветствовала нас Тэмми.
Мы с Кейт сделали большие глаза, переглядываясь: Тэмми и Ланс упорно старались разговаривать, как балтиморские наркоторговцы.
Но Тэмми тут же заговорила нормальным голосом:
— Вы только гляньте на этих бабушек со спицами! — Она бросила на кровать передо мной стопку почты. — Кстати, Джанет и Питер передают тебе привет.
— Джанет и Питер? — недоуменно повторила я.
— Твои соседи! — воскликнула Тэмми.
Ах, ну да, семейство лабрадоров за соседней дверью. Я попыталась вспомнить их лица, но не смогла. Наверное, я никогда и не смотрела на них по-настоящему.
— Я вчера ужинала с ними, — сообщила Тэмми.
Это было очень интересно: наблюдать за тем, как кто-то другой живет в моем доме, живет моей жизнью, демонстрируя мне, какой она может быть легкой и естественной. Уж Тэмми не стала бы колебаться, получив приглашение. Она только и сказала бы: «Конечно! Что принести?»
— Они очень забавные, — продолжала Тэмми. — Мы играли в «Монополию» с детьми.
— Ненавижу «Монополию», — заметила Кейт, снова берясь за спицы.
— Ну, не важно… Мы там задумали вечеринку в честь твоего возвращения, — сообщила Тэмми.
— Вечеринку? — переспросила я. — Я не устраиваю вечеринок.
— Да о чем это ты? Я рассказала Джанет и Питеру о той классной вечеринке, которую ты устроила несколько лет назад на Хеллоуин. Помнишь? Ничего лучшего я в жизни не видела!
Конечно, я помнила. Это было еще тогда, когда мы с Патриком только начали встречаться, но до того, как съехались и стали жить вместе. Я и вправду тогда выложилась на полную, украсила квартиру фонарями-тыквами и искусственной паутиной. И даже расставила кругом ванночки с сухим льдом, чтобы создать зловещую дымную атмосферу. Все были в карнавальных костюмах. Патрик изображал Дракулу и то и дело наклонял меня назад, делая вид, что пьет кровь из моего горла. Я была Мартишей, в черном парике с длинными волосами и с петлей паутины на шее. Я помню фотографии того вечера: никто никогда не видел более счастливой Мартиши.
«Но женщины, устроившей ту вечеринку, больше не существует», — подумала я.
— Ты тогда еще испекла тыквенный пирог, — вспоминала Тэмми. — Он был просто божественным!
— Никогда не пробовала тыквенного пирога, — сказала Кейт.
— Испеку специально для тебя, — пообещала я, и внезапно в моей памяти всплыл список ингредиентов: мягкий сыр, корица, имбирь.
А потом меня потрясло то, как мне захотелось испечь тыквенный пирог для Кейт, Ланса и Тэмми, а может быть, даже и для семьи из соседней квартиры. И видеть, как люди наслаждаются приготовленной мною едой и просят добавки. Сколько же времени прошло с тех пор, как я принимала гостей, с тех пор, как что-то пекла?
В памяти всплыли сухие бисквиты и кухня Элен. Я содрогнулась и схватила почту, чтобы отвлечься.
— Похоже, брат Джанет буквально ослеплен тобой, — сказала Тэмми. — Так что мы собираемся вас познакомить на этой вечеринке.
— Брат Джанет? — (Тэмми болтала какую-то ерунду.) — Да я никогда и не видела ее брата!
Я просмотрела конверты: все это были счета… потом какая-то реклама… снова счета.
— Вы с ним как-то столкнулись, когда ты куда-то уходила, — пояснила Тэмми. — Ему кажется, он тебя уже видел прежде, на пляже в Авалоне, с доской для серфинга. Такое может быть?