Еще Элен застелила кровать недавно купленными и самыми нарядными простынями. Возможно, пришла пора лечь с ним в постель. Ох да, немножко цинично, но об этом думаешь, когда ходишь на свидания в возрасте слегка за тридцать. Им ведь не по шестнадцать лет. Они не религиозны. Да и познакомились через Интернет, на сайте знакомств. Так что все было предельно ясно с самого начала. Оба искали долговременных отношений и сразу об этом заявили.
Пока они лишь несколько раз поцеловались, причем весьма неплохо. Теперь же настало время секса. Элен жила в целомудрии уже почти год, а она любила секс. Это удивляло некоторых мужчин, которые, похоже, поначалу видели в ней нечто неземное, бесплотно-нежное, хотя Элен вовсе таковой не была, но она ничего не имела против и всегда немножко актерствовала. Возможно, это и было ошибкой?
А еще она любила фильмы ужасов, и кофе, и бифштексы, не слишком прожаренные. Многие были уверены в том, что Элен — вегетарианка. На самом деле ей бы и следовало быть травоядной. Кое-кто заходил так далеко, что готовил для нее специальные блюда на приемах с ужином, а потом эти люди еще и заявляли, что прекрасно помнят, как она говорила, будто не ест мяса.
Элен не стала спешить, готовясь к вечеру: она долго сидела в горячей ванне со стаканчиком вина, включив один из альбомов «Violent Femmes». Тяжелые музыкальные аккорды и резкие голоса представляли собой ошеломительный контраст мягкой ритмичной музыке для релаксации, которая звучала у Элен весь день, — и это было похоже на то, как если бы она опрокинула себе на голову ведро ледяной воды. «Violent Femmes» напомнили ей о том времени, когда она была подростком и ее переполняли гормоны и надежды. Когда Патрик постучался в парадную дверь ее дома, Элен уже пришла в удивительно хорошее настроение, хотя в ее уме то и дело мелькало: «Должно быть, все идет к краху».
Но Элен отмела эту идею. И вот теперь… Я должен кое-что тебе сказать.
Она отложила вилку. Куда он пропал? Один из официантов бросил на нее осторожный взгляд, явно прикидывая, не следует ли предложить даме какую-то помощь.
Элен посмотрела на полупустую тарелку Патрика. Мужчина заказал свиную грудинку. Странный выбор, но Элен еще недостаточно хорошо знала Патрика, чтобы поддразнить его на этот счет. Свиная грудинка! Звучало просто отвратительно, а теперь и выглядело как большой кусок застывшего холодного жира.
Если Патрик из тех, кто постоянно заказывает вот такую еду, забивающую артерии, то, возможно, он свалился в туалете с сердечным приступом? Может, ей следует попросить официанта пойти и проверить? А что, если свиная грудинка просто не захотела остаться в его желудке? Он ведь был заметно подавлен. Ну, она и сама была бы подавлена в схожих обстоятельствах. Хотя мужчины обычно все воспринимают намного проще.
Нет, она слишком стара для таких вот волнений на свиданиях. Ей бы следовало сидеть дома, печь пирожки, или что там делают родители первоклассников по вечерам?
Элен снова посмотрела в сторону туалетных комнат и наконец увидела Патрика, направляющегося к ней. Он выглядел потрясенным, как будто только что пережил небольшую автомобильную аварию, но в его глазах Элен увидела и выражение типа «игра окончена». Словно его поймали в момент ограбления банка и он выходил на улицу, подняв руки над головой.
Патрик сел напротив и положил на колено салфетку. Взял вилку и нож, посмотрел на свиную грудинку, вздохнул и снова отложил прибор.
— Ты, наверное, решила, что я чокнутый, — начал он.
— Ну, я в общем удивлена! — преувеличенно бодро ответила Элен.
— Я надеялся, что мне не придется рассказывать тебе об этом, пока мы не… но потом осознал, что просто должен объяснить тебе все именно сегодня.
— Ты не торопись. — Теперь Элен говорила спокойным, слегка напевным голосом, каким она разговаривала с клиентами. — Уверена, я справлюсь… что бы это ни было.
— Да ничего плохого! — поспешил заявить Патрик. — Только куда более затруднительно… неудобно, чем что-либо другое. Это просто… Ладно, я соберусь с духом и все скажу. — Он помолчал и глуповато усмехнулся. — У меня есть преследователь.
В первое мгновение Элен даже не поняла, что он имеет в виду. Как будто английский стал для нее иностранным и ей необходимо было перевести услышанное слово.
У меня есть преследователь.
— Кто-то тебя преследует? — наконец переспросила она.
— Да, последние три года. Моя бывшая подруга. Иногда исчезает на какое-то время, но потом снова возвращается с жаждой мести.
Элен ощутила восхитительную волну облегчения. Теперь, когда она поняла, что от нее не отказываются, вдруг стало ясно, насколько ей на самом деле нравится Патрик, как сильно она надеялась, что все получится. Даже позволила пронестись в своих мыслях словам: «Я могла бы влюбиться в него», когда накладывала косметику. И причиной потрясающе хорошего настроения в этот день была не погода, и не овсянка, и не новости. Причина в Патрике.
Бывшая подруга, которая его преследует? Отлично!
Это было воистину интересно.
Хотя, с другой стороны, преследование…
Она-то повидала немало писем, составленных из вырезанных из журналов и газет букв. Посланий, написанных кровью на стенах. Чокнутых фанатов, сидящих перед домами знаменитостей. Обезумевших бывших мужей, стреляющих в своих жен.
Но кто станет преследовать геодезиста? Даже если у него удивительно милый подбородок.
— Ладно, но что ты имеешь в виду под преследованием? Что именно она делает? Нападает на тебя?
— Нет. — Патрик выглядел так, словно ему предстояло против собственного желания ответить на ряд весьма интимных медицинских вопросов. — Никакого физического насилия. Просто время от времени она начинает кричать. Позволяет себе грубые оскорбления. Может позвонить по телефону посреди ночи, посылает письма, электронные сообщения, но чаще всего просто держится поблизости. Куда бы я ни пошел, она уже там.
— Ты хочешь сказать, она ходит за тобой следом?
— Да. Везде.
— Ох, боже мой, должно быть, для тебя это просто ужасно! — Элен снова превратилась в благоразумную леди. — А ты обращался в полицию?
Патрик поморщился, как при неловком и неприятном воспоминании:
— Да. Один раз. Я поговорил с женщиной-офицером. Не знаю, поверила ли. Она давала мне разные правильные советы, я же просто чувствовал себя идиотом, даже мерзавцем. Она предложила мне вести дневник преследования, отмечать все. Я так и сделал. И еще объяснила про запретительный ордер. Я об этом призадумался, но когда сказал своей бывшей, что ходил в полицию, она заявила: если я буду продолжать в том же духе, она сообщит, что это я надоедаю ей, что я ее ударил. Ну, понимаешь, я ведь мужчина, так кому они поверят? Конечно же ей. И я все это бросил. Надеюсь, она отстанет. Но вот уже сколько времени прошло… Поверить не могу, что все это тянется так долго.
— Это должно быть…