Они сидели в конторке, обставленной как офисный деловой кабинет, а не как мозговой центр криминальной сети. Норимов – за простым полированным столом, на котором лежали серебристого цвета ноутбук и стопка бумаг и конвертов. Виктор – напротив. Один охранник встал за спиной Виктора, другой – за спиной Норимова. Еще один человек стоял за дверью. Все они были вооружены.
При такой охране Норимов выглядел узником в собственном кабинете, и Виктору было интересно, как давно возникло это положение. Интересно ему было и то, понимает ли Норимов, что он сам создал это положение.
– Я приношу извинения за не слишком сердечный прием, но я уверен, что ты простишь мою подозрительность, – начал Норимов. – Когда к тебе без предупреждения является киллер, лучше переосторожничать, чем погибнуть.
– Не употребляй этого слова.
– Какого? – спросил Норимов, словно в недоумении. – Ты имеешь в виду «киллер»? Я забыл, что ты не любишь его.
– Нет, не забыл.
На лице Норимова появилась кривая усмешка.
– Это было три года назад?
– Четыре.
– Давно. А ты хорошо выглядишь.
– Я принимаю витамины, – сказал Виктор, оглядывая Норимова. – А ты, похоже, неплохо питаешься.
– Очень хорошо. У меня поубавилось шевелюры, зато прибавилось в талии, – засмеялся Норимов, похлопав себя по объемистому животу. – Клянусь, это просто защита от холода.
– А как твое плечо?
Норимов сделал выдох через нос.
– А-а, оно все еще мешает мне. В прошлом году я ездил к специалисту в Москву. Он сказал, что это скопление жидкости под лопаткой. Чтобы отсосать ее, он воспользовался вот такой иглой, – Норимов развел руки на добрых тридцать сантиметров. – Лучше не стало. В иные недели я принимаю по целой пачке болеутоляющих.
– Это очень скверно.
– Между болью жизни и безболезненностью смерти я с радостью выбираю боль.
– Отлично сказано.
– Спасибо, – сказал Норимов, склонив голову. – А ты, Василий, по-прежнему пуленепробиваем?
Виктор вспомнил о большом синяке на своей груди и маленьком струпе в его середине.
– Не сказал бы.
– Не хочешь испытывать судьбу?
– Вроде того.
– Ты говорил, что сам творишь свою судьбу.
– Я продолжаю так и делать.
– Как бы ты ни был успешен и быстр…
– Ты не можешь обогнать пулю, – закончил фразу Виктор.
Норимов сделал знак одному из охранников:
– Подай нам выпить.
Охранник открыл шкафчик, достал из него бутылку шотландского виски и два стакана и налил обоим по щедрой порции. Норимов крепко сжал стакан. На его щеках краснели поврежденные капилляры. Раньше он никогда столько не пил. Он поднял свой стакан:
– За старых союзников.
– За старых друзей, – поправил его Виктор.
Норимов опустошил свой стакан и крякнул в знак подтверждения. Виктор сделал то же самое, только без кряканья.
– Прекрасно, – сказал Норимов. – Не так уж часто доводится мне пить с кем-то, кто меня не боится.
– Я удивлюсь, если кто-то тебя боится.
Норимов засмеялся.
– Ну, может не меня, а того, что я мог делать. Никто из этих червяков, что сегодня работают на меня, не знает, каким я был десять и даже пять лет назад. Они думают, что я стар, медлителен. Я сомневаюсь, чтобы кто-нибудь помнил, что я когда-то был совсем другим.
– Я помню.
Они долго смотрели в глаза друг другу. Виктор открыл пачку сигарет и достал одну зубами. Глаза Норимова немного расширились.
– Я думал, ты бросил.
Виктор зажег спичку и поднес ее к сигарете.
– Я бросил.
– Те дела…
– Я знаю, – сказал Виктор. – Можешь ничего не говорить. Я отрезал.
– Даже Бонд больше не курит.
Виктор сделал затяжку и поднял бровь.
– Кто?
Норимов коротко улыбнулся. Его зубы были желтыми.
– Какой у тебя счет на сегодня?
– Я не веду счета.
– Раньше вел.
Виктор кивнул. Когда-то это казалось важным. Норимов едко ухмыльнулся.
– Все еще ходишь в церковь исповедоваться в грехах?
Кожа кресла Виктора скрипнула. Он глянул на свой стакан. Норимов сделал знак своему охраннику, и тот быстро наполнил стаканы. Оба сделали по глотку.
– Так, как идет убийственный бизнес?
Виктор немного подумал.
– Мне нужны более надежные работодатели.
– Я бы сам был рад нанять тебя. Но я могу держать четырех человек, платя им за добрые полгода столько, сколько стоит нанять тебя на одну ночь. Когда у тебя много людей, их квалификация не так важна.
Виктор не видел нужды спорить.
– Но в любом случае я беру в эти дни гораздо больше.
Норимов жестко засмеялся.
– Я не сомневаюсь, что ты стоишь каждого полученного пенни. Если ты хочешь остаться на какое-то время, я уверен, что смогу найти тебе работу.
– Если бы даже я хотел, я слишком долго отсутствовал.
– Не важно. Твоя репутация сохранилась, а значит, все двери для тебя открыты.
– Я больше так не работаю. Это слишком примитивно.
– Ты знаешь, где меня найти, если передумаешь.
Виктор кивнул и спросил:
– А как твои дела, Алек, как твоя амбициозная империя?
– Я остался единственным честным преступником в этом городе. Смотри, что это дает мне.
Виктор пригубил виски.
– А как очаровательная Элеонора?
Лицо Норимова было непроницаемым.
– Мертва, – произнес он с легкостью.
– Что случилось?
– Она была больна.
– Больна?
– Врачи не думали, что это серьезно. А когда поняли, было уже поздно.
– Мне грустно слышать это.
– Спасибо.
– Она была красивой женщиной.
Норимов смотрел в сторону.
– Под конец уже не была.
На какое-то время наступила тяжелая тишина. Виктор молчал. Хотя это молчание было тягостным, говорить банальности не хотелось, это было бы пошлостью.
Нарушил молчание Норимов.
– Ты все еще занимаешься всем этим дерьмом?
– Нет, больше не занимаюсь.
Норимов улыбнулся, а затем вздохнул, словно его огорчала необходимость повернуть разговор к неизбежной теме.