— Великий князь доволен вами. Но хватит репетиций! Пора начинать представление.
— Что вы имеете в виду?
— Неужели не догадываетесь? Сегодня у ваших прилежных учеников должен состояться дебют! Позаботьтесь о декорациях и реквизите: темные шторы, французское вино, роскошная кровать с балдахином… Главный герой созрел для финальной сцены!
Тревожная тень пробежала по лицу актрисы.
— Послушайте, Жорж! Вам не кажется, что мы зашли слишком далеко? Невинные литературные упражнения могут окончиться для княжны потерей невинности!
— Прелестный каламбур, дорогая!
— Мне не до шуток. Мимолетная прихоть Николая Павловича может обернуться непоправимой бедой. Ему-то все сойдет с рук, да и вы тоже всегда выкрутитесь. А вот я…
Бакланов шутливо закрыл ей рот поцелуем, а потом вытащил из-за отворота мундира лист бумаги и помахал им перед ее носом.
— Что это?
— Дарственная! Этот дом теперь принадлежит вам, дорогая. Взгляните: подпись нотариуса, печати… Однако не торопитесь. Сей документ вы получите только после выполнения задания!
Он спрятал бумагу, и в тот же момент молоденькая горничная доложила о приходе князя Печерского.
— Не пускать! — одновременно воскликнули Бакланов и Сандра.
— Простите великодушно! Я известила его сиятельство, что сегодня не приемный день, но он…
Горничная не договорила. Отстранив ее рукой, князь решительно вошел в гостиную. Не замечая испуганной Сандры, он вонзил взгляд в растерянное лицо Бакланова.
— Вы? Так это вы?! Вот уж не ожидал…
Бакланов слегка смешался, но быстро пришел в себя.
— По какому праву, черт вас возьми, вы врываетесь в дом знаменитой актрисы без приглашения?
Печерский продолжал молча глядеть на него, словно не узнавая. Потом заговорил негромко, но жестко:
— С примадонной я поговорю потом. В искусстве притворства ей стоит поучиться у вас, гнусный лицедей! Так, значит, это вы назвались генералом Павловым, чтобы погубить невинную девушку?
— Вы спятили!
— Уж лучше спятить, чем узнать об этой мерзости! Вы воспользовались отсутствием князя Репнина и обольстили его дочь!
Бакланов презрительно фыркнул. Его тонкие бледные губы искривились в усмешке.
— По всему видно, поручик, что вы сами влюблены в прекрасную Полину. Но это еще не повод, чтобы оскорблять меня. Клянусь, вы ответите за это!
Последняя фраза переполнила чашу терпения Печерского.
— Подлая мразь!
Он набросился на Бакланова и, не обращая внимания на истошные вопли Сандры, вцепился ему в горло. Бакланов извивался в железных руках молодого князя, тщетно пытаясь вырваться. Его лицо побагровело, он уже стал хрипеть, как вдруг в гостиной раздался властный голос:
— Поручик! Что вы себе позволяете!
Володя обернулся и отпустил Бакланова. В дверях стоял брат императора, великий князь Николай Павлович. Все замерли, и в наступившей тишине старинные напольные часы пробили три раза.
— Господин Печерский, — холодно промолвил великий князь. — У вас имеется удивительная способность всегда некстати появляться у меня на глазах!
Володя приосанился, щелкнув каблуками.
— Прошу прощения, ваше императорское высочество! Не сразу вас признал. Не думал встретить вас в столь… странном месте!
— Я волен появляться там, где мне угодно, не утруждая себя объяснениями. А вот ваш визит мне не совсем понятен! Объяснитесь!
Печерский не долго колебался.
— Ваше высочество! В этом доме творится дикая безнравственность. Хуже того — преступление. Надеюсь на вашу справедливость и защиту.
— Вы и сами способны постоять за себя, — усмехнулся Николай. — Чуть не задушили Бакланова!
— Защита нужна не мне, а дочери князя Репнина. Ваш адъютант обманом заманил княжну Полину в этот дом и пытался соблазнить, пользуясь ее неопытностью.
— Где доказательства? — зловеще произнес Николай.
— Княжна сама во всем мне призналась.
— В том, что ее пытался совратить Бакланов?
— Этот негодяй назвался генералом Павловым. Мне удалось узнать время и место их свидания. Я заставил княжну остаться дома, а сам явился сюда в назначенный срок и встретил Бакланова! Ваше высочество! Прошу справедливости!
Николай обернулся к адъютанту.
— Что скажете, полковник?
Тот мгновенно понял, что должен признать себя виновным.
— Ваше высочество… Поверьте, ничего дурного не было в моих мыслях. Мы только читали стихи, изучали риторику под руководством великой актрисы. К тому же княжну Полину всегда сопровождала гувернантка…
Великий князь стоял, прямой, как статуя, и внимательно слушал адъютанта. Его классически правильное лицо, большие холодные темно-синие глаза были спокойны, но за этим спокойствием чувствовался сдерживаемый гнев.
И вдруг Володю словно подбросило от внезапной догадки. Таинственный Николай Романович Павлов — это Николай Павлович Романов! А Бакланов — просто подсадная утка.
Как же он раньше не догадался? Как мог подумать, что юная и прекрасная Сероглазка способна влюбиться в желчного урода Бакланова, который старше ее на двадцать лет? Нет… Великий князь Николай — вот кто вскружил ей голову! При всей неприязни к брату императора Володя был вынужден признать, что тот вполне соответствовал общепринятому эталону идеального мужчины. Молодой, высокий, темноволосый красавец в генеральской форме сразил сердце простодушной девочки. Это ему она посвятила восторженные стихи, с ним должна была встретиться сегодня. Вот почему ровно в три часа здесь появился Николай. Именно он — его настоящий соперник, а вовсе не ничтожный Бакланов. В этом нет сомнений.
Николай приблизился к Володе и примирительно положил руку на его плечо.
— Любовь затмила ваш разум, князь. Мой адъютант не причинил никакого зла вашей подруге. Но, чтобы окончательно вас успокоить, даю слово, что он никогда больше здесь не появится.
Он повернулся к Сандре и бросил небрежно:
— Вы меня поняли, мадам?
Сандра присела в глубоком реверансе, мимолетно стрельнув глазами в растерянное лицо Бакланова.
— Слушаюсь, ваше императорское высочество! Обещаю, что ноги его не будет в моем доме!
Николай молчал. Он вдруг почувствовал, что Печерский неприязненно отстранился от него. Снисходительное выражение исчезло с лица великого князя, голос стал жестким.
— Итак, поручик, поскольку у вас нет причин быть недовольным, не задерживаю вас более.
Печерский молча обжег его взглядом. Как хотелось ему высказать всё, что накипело у него в душе! За себя он не боялся, но мысль о том, что имя княжны будет замешано в скандале, заставила его сдержаться.