Оксфордский студент вежливо отвечал ему:
– Сэр Трактирщик, я всецело в вашей власти. Вы тут – главный распорядитель. Я буду во всем повиноваться вам, если, конечно, ваши требования не окажутся неразумными. Я перескажу вам повесть, которую впервые услыхал из уст одного достойного ученого в университете Падуи. Это был очень образованный и добрый человек. Увы, сейчас он покоится в заколоченном гробу. Да упокоит Господь его душу.
Этот ученый был еще и великим поэтом. Имя его – Франческо Петрарка. Вы не слыхали? Его сладостное красноречие украсило поэзию Италии. Падуанский коллега Петрарки – Джованни ди Линьяно – сделал не меньше для риторики и права. Но о нем вы, скорее всего, не слыхали. Они оба перешли в мир иной. Смерть не чтит заслуг людей. Она не позволяет нам задержаться в этом мире чуть дольше. Да, смерть в одно мгновенье похитила обоих. И все мы неизбежно последуем за ними.
Я расскажу вам кое-что со слов самого Петрарки. Прежде чем поведать мне эту историю, он пояснил, что сочинил ее в возвышенном стиле, подобающем такому содержанию. А еще сообщил мне, что самой истории предпослал пролог. В этом прологе он обрисовал местность Пьемонта и ее область Салуццо, где происходит действие рассказа. Он описал Апеннины – горы, образующие западную границу Ломбардии. Особое внимание он уделил Монте-Визо – высочайшей из тамошних гор, где из малого родника среди скал берет начало река По. Оттуда река течет на восток, возрастая и расширяясь по пути, протекая через Феррару и прелестную Венецию, а затем впадает в море. Но это уже другая история. Нам она сейчас не нужна – разве что как коротенькое вступление. Вот теперь, когда я обрисовал вам место действия, можно перейти к самому рассказу.
Здесь начинается рассказ Студента из Оксфорда
– В западной части Италии, у самого подножья прохладного Монте-Визо, раскинулась богатая и плодородная равнина с множеством городков и замков, выстроенных еще в древности. Там, в области, известной под названием Салуццо, можно увидеть немало других приятных мест.
Правителем той земли был один маркиз, потомственный владетель из старинного рода. Все его вассалы, от мала до велика, были усердны и послушны всем его приказам. Так жил он много лет в мире и благоденствии, оставаясь любимым чадом Фортуны, и пользовался любовью и уважением как среди знати, так и среди простого люда.
Маркиз мог похвастаться самым благородным происхождением во всей Ломбардии. Он был силен и смел, молод и пригож и являл собой живой образец рыцарства и чести. Он пользовался своей властью весьма разумно – за исключением некоторых дел, о которых я вам и собираюсь поведать. Кстати, звали этого маркиза Вальтером.
В одном лишь можно было упрекнуть Вальтера. Он никогда не думал о том, что может произойти в будущем. Он всегда жил только сиюминутными заботами. Охотился с собаками и соколами. И всё. Казалось, больше его ничто не занимает. Например, он даже не помышлял о женитьбе. Не искал себе невесту.
И это было единственное, за что народ порицал его. И вот однажды к маркизу явилось целое посольство и потребовало аудиенции. Среди делегатов был один очень мудрый и почтенный человек. Все надеялись, что маркиз прислушается к нему как к выразителю общего мнения. И вот этот человек предстал перед маркизом и произнес следующую речь:
«Благородный маркиз, ваши доброта и человечность, известные всем, придают мне смелости, так что я буду говорить с вами прямо. Мы больше не в силах скрывать от вас наше беспокойство. Выслушайте нас, маркиз, с присущей вам благосклонностью. Мы обращаемся к вам с выстраданной мыслью. Не отворачивайтесь от меня, не осуждайте моих слов!
Я ничуть не умнее или образованнее любого из присутствующих здесь, но раз уж я снискал благоволение в ваших глазах, дорогой мой повелитель, то я отважусь сам изложить суть нашей просьбы. Разумеется, лишь от вашей воли зависит, примете ли вы ее или отвергнете.
Вы прекрасно знаете, что мы всегда восхищались вашими словами и поступками. Пожалуй, большего мира и счастья нам и желать нечего – если бы не одно обстоятельство. Нам бы очень хотелось услышать звон свадебных колоколов. Если бы вы женились, маркиз, вот тогда счастье наше было бы полнейшим.
Умоляю вас, склоните выю, дабы вступить в новое состояние – нет, не рабства, а владычества, каковое называется браком или супружеством. Вы ведь мудры, маркиз, и понимаете, что дни нашей жизни летят как ветер. Спим мы или бодрствуем, ходим ли пешком или скачем верхом, – время не стоит на месте. Оно никого не ждет.
Вы пока еще молоды, но ведь когда-нибудь юность уступит место зрелости. Годы идут – молчаливые, словно камень. Смерть – вот общий враг, подстерегающий и молодых, и старых, и знатных, и худородных. Никто от нее не убежит. Но, хоть все мы точно знаем, что когда-нибудь умрем, никто из нас не знает заранее своего смертного часа.
У нас добрые намерения. Вы это знаете. Мы никогда ни в чем не противились вашей воле. И вот теперь мы смиренно призываем вас прислушаться к нашей просьбе. Это касается брака. Если вы согласны, то мы в кратчайшие сроки выберем вам невесту. Она будет из самого знатного рода и, став вашей женой, окажет честь и вам, и Господу.
Избавьте нас от страха и трепета, дорогой маркиз! Ради бога, женитесь. Не ровен час – да не попустит этого Бог! – если вы вдруг умрете и ваш род угаснет, то править нами явится какой-нибудь чужеземец. О таком даже подумать страшно! Поэтому мы и умоляем вас жениться как можно скорее.»
Вальтер выслушал эту смиренную и печальную просьбу и был ею тронут. Разве можно было сердиться на таких просителей?
«Дорогие мои подданные, – отвечал маркиз, – вам хорошо известно, что до сих пор я никогда не помышлял о сладостном принуждении супружества. Я наслаждаюсь свободой и отлично понимаю, что такой вольности не сыщешь в браке. Если раньше я был волен, как ветер, то, женившись, окажусь в рабстве.
Тем не менее я понимаю и ваши добрые намерения. Я знаю, что вы желаете мне блага. И, как всегда, я доверюсь вашему суждению. Итак, я изъявляю добрую волю и обязуюсь жениться как можно скорее. Я помню, что вы обещали найти мне жену, но освобождаю вас от этого обязательства. И не хочу более слышать об этом.
Видит Бог, дети часто оказываются совсем непохожими на родителей. Добродетель достается им от Бога, а не от знатных предков или от богатого рода. Я доверюсь Господу. Я вверю свою жизнь и достояние – и мой брак – Его попечению. Пусть Он поступит со мной так, как Ему угодно.
А вы должны принести другую клятву. Вы должны поклясться, что не будете жаловаться или бранить меня. Мой выбор будет бесспорным. Ведь вы же, как-никак, просите, чтобы я отрекся от свободы. А значит, вы должны позволить мне следовать собственным склонностям. Если же вы не согласитесь с моим предложением, тогда я больше не стану говорить с вами на эту тему».
Итак, все единодушно согласились принять условия маркиза. Никто не возражал. Однако, прежде чем удалиться, они попросили своего повелителя назвать день свадьбы как можно скорее. Дело в том, что они боялись, как бы маркиз вовсе не раздумал жениться.