Харбин собирал всех…

По прибытии в Токио Колчак тотчас явился к Крупенскому. Посол не удержался от критических замечаний в адрес адмирала. По его мнению, основная ошибка Колчака состояла в том, что он с самого начала поставил себя в независимое положение от японцев. Позволил себе разговаривать с Накашимой императивным тоном, забывая, что тот – официальный представитель государства, которое оказывает Белому движению существенную помощь. В результате в Японии сложилось мнение о нем как о враге.

Колчак возражал:

– Я в Маньчжурии не давал повода обвинять меня в японофобстве. Я – сторонник войны, ее продолжения и потому отношусь к Японии как к союзной державе. Сведения о моей враждебности к ней искусственно раздуваются определенными лицами, которые мне хорошо известны. Намеченные же поставки со стороны Японии формируемым частям настолько незначительны, что их оплатить способна даже КВЖД. Помощь японцев в основном направляется Семенову.

В заключение разговора Колчак попросил Крупенского устроить ему свидание с начальником японского Генерального штаба. Свидание состоялось, но не с начальником штаба, а его помощником, генералом Танакой, который, как и многие другие японские высокие чины, хорошо говорил по-русски. Адмирал изложил суть конфликта с Накашимой и привел факты подрывной работы против его воинских частей.

Члены правления КВЖД. Сидят (слева направо): второй – А. В. Колчак, третий – Л. Д. Хорват.

– Я еще могу понять применимость таких методов против крупного соединения, – рассуждал Колчак, – но у меня-то всего два полка. Поэтому вряд ли уместна в данном случае подобная германская система разложения. Так что я и не знаю, ваше превосходительство, возвращаться ли мне в Харбин? Или вы по-прежнему будете мне противодействовать?

Танака рассмеялся и предложил Колчаку остаться в Японии, отдохнуть на курорте. Александр Васильевич дал согласие. Вскоре он уехал на морское побережье близ Йокогамы. Сюда же на несколько дней приехала и Анна Васильевна Тимирева. Настроения адмирала передались его возлюбленной. Женщину терзали сомнения, мучили предчувствия беды. В конце концов она решила вернуться к мужу и четырехлетнему сыну.

Атаман Г. С. Семенов.

Оказавшийся в Японии не у дел, духовно опустошенный, Колчак большую часть времени посвящал чтению, и прежде всего газет. В начале июня до него дошли сообщения о мятеже чехословацкого корпуса в России. Вооруженное антибольшевистское выступление чехословаков окрылило русскую эмиграцию, открыло новые перспективы в борьбе за «белую» Россию, ускорило подготовку иностранной военной интервенции на Дальнем Востоке и в Сибири.

Колчака, с головой погрузившегося в изучение военно-политической обстановки на родине, к земным радостям вернуло возвращение в Японию Тимиревой. Адмирал встретил ее на вокзале в Токио и отвез в «Империал-отель».

«Александр Васильевич, – вспоминала она, – приехал ко мне в номер на другой день. «У меня к вам просьба, – сказала я. – Поедемте со мной в русскую церковь». Церковь была почти пуста, служба на японском языке, но напевы русские, привычные с детства, и мы стоим рядом молча. После такого своеобразного духовного венчания я сказала ему: «Знаю, Саша, что за все надо платить, и за то, что мы вместе, но пусть это будет бедность, болезнь, что угодно, только не утрата той полной нашей духовной близости. Я на все согласна…» Тогда Александр Васильевич увез меня в Никко, в горы…»

Пожалуй, это были последние безмятежные дни отдыха в жизни Колчака.

Глава 12. Возвращение на родину

Чехословацкий мятеж взбодрил империалистов Антанты и Японии. Главным плацдармом для вооруженного вторжения в глубь России им теперь представлялись Дальний Восток и Сибирь. Интервенцию здесь по плану Англии и Франции 1917 года должны были осуществить американские и японские войска с целью предотвращения распространения Советской власти к востоку от Урала и оккупации Транссибирской железнодорожной магистрали. Инициаторы плана считали, что Америка и Япония, успешно решая общую стратегическую задачу, из-за соперничества друг с другом не смогут извлечь из оккупации дороги односторонних или двухсторонних преимуществ. Вынужденные же растянуть свои войска вдоль магистрали от Владивостока до Челябинска, они ослабят свое влияние в Азии, как того и желали политические лидеры Англии и Франции.

Чехословацкий мятеж стал, по мнению одного американского деятеля, «счастливой находкой» для выхода из тупика.

Чехословацкий корпус, сформированный из военнопленных чехов и словаков и считавшийся с декабря 1917 года автономной частью (иностранным легионом) французской армии, в мае дислоцировался в районе Пензы. По решению Франции и руководства Чехословацкого национального совета корпус подлежал переброске в Западную Европу. Советское правительство дало согласие на перевозку корпуса железной дорогой, но не северным путем, как того хотели чехословаки, а восточным – через Сибирь и Владивосток и при одном непременном условии: сдачи стрелкового оружия местным советским органам. Лидеры Антанты и Чехословацкого национального совета еще раньше договорились об использовании корпуса в антисоветских целях. Военное командование корпуса уговорило своих офицеров и солдат припрятать оружие, а затем подняло их на вооруженное выступление на стороне контрреволюции.

Мятеж чехословацких частей, растянувшихся по железнодорожной линии от Пензы до Владивостока, начался 25 мая 1918 года и имел целью захват Среднего Поволжья и Сибири. Через несколько дней в руках легионеров и вышедших им на помощь из подполья местных белогвардейцев оказались крупные города Восточной России до Красноярска.

По мере захвата ими территории Поволжья, Урала и Сибири возникали контрреволюционные правительства: 23 июня в Омске – Временное сибирское правительство во главе с присяжным поверенным П. В. Вологодским, 30 июня во Владивостоке – снова воспрявшее и перебежавшее из Харбина Временное правительство автономной Сибири под руководством Лаврова – Дербера (Лавров – премьер, Дербер – министр иностранных дел), а 9 июля на станции Гродеково (в Приморье) – правительство Хорвата, провозгласившего себя Верховным правителем России. За три дня до этого интервенты объявили о том, что Владивосток находится под протекторатом союзных держав.

Между тем Колчак и Тимирева продолжали жить в небольшом курортном местечке Агами, расположенном к юго-западу от Йокогамы на берегу залива Сагами. В солнечные дни они загорали на пляже, купались; в дождливую погоду, – а она была типична здесь в период летних муссонов, – отсиживались в местной гостинице или временно возвращались в свою постоянную гостиницу в Йокогаме. Такие приезды Колчак обычно использовал для встречи с Дудоровым для получения от него очередной порции свежей информации о развитии событий в России и особенно на Дальнем Востоке.