– Мой сын! Ты погубила его, дрянь! Моего единственного сына!..
– Так уж и единственного? – меня покоробило. Это та самая женщина, которая, как рассказывал Ульса, только плечиком дернула, узнав о смерти среднего, и без малейших колебаний продала старшего на каменоломни. Дорого ли стоит ее скорбь по младшему? Она не сына оплакивала, а наследника имения. Увы, это не мое допущение, а суровая реальность жизни колдовского сословия.
– Единственного! – злобно выкрикнула женщина. – Единственного Одаренного после двух ублюдков! Это ты должна была пойти под арку! Ты, а не он! Шлюха!.. Да я тебя собственными руками!..
– Давай! – Ну, все, с меня хватит. Я бросила велосипед, резким гневным шагом преодолела расстояние между нами и заорала: – Вот она я! Тебе не привыкать – собственных детей сгубила, чего какой-то приблудной бояться?! Ну, где твои руки?!!
Женщина, подавившись рыданием, отступила, втянула голову в плечи и… побледнела. Она знала, что имеет дело с ведьмой, но не знала, насколько слаб мой Дар. Наверное, это и сработало. Гнева между тем я не испытывала. Ни на грамм. Была злость, но не злоба, застящая глаза. За меня все решил пятнадцатилетний опыт работы в большой фирме. Просто есть люди, которые начинают думать только после того, как на них наорешь. Причем не факт, что начинают думать именно головой.
– Тронешь меня еще хоть раз – закопаю, – рыкнула я, стараясь выглядеть как можно более убедительной, и вернулась к своему многострадальному велосипеду. – Прошу прощения, учитель, – это уже Ульсе, на два тона тише и с учтивым кивком. – До скорой встречи.
Брусчатка площади и городских улиц неприятно отдавалась ударами руля в ладони. Ничего, скоро ворота и ставшая уже привычной грунтовка.
Я ведьма. Я настоящая злобная ведьма, именно такая, какой хотел видеть меня учитель. Запомните это, мадам. Свою роль буду играть так, чтобы даже Станиславский не воскликнул сакраментальное: «Не верю!»
– Ты не обольщайся. – Ульса не имел вредной привычки разговаривать, жуя, и жевать, разговаривая. Мудрые наставления давал уже под десерт – сыпкое печенье в кленовом сиропе и вино. – Вряд ли эта парочка оставит тебя в покое. Сегодня ты, считай, легко отделалась. Знаю, знаю, ты не любишь бить первой. Но согласись – хе-хе, – бьющий первым имеет преимущество.
Меня совершенно неожиданно пригласили на ужин к магу. Интересно, с чего такая милость? Раньше он был моим учителем, теперь – непосредственное начальство. Решил дать инструкции? Что ж, Ульса – умная сволочь. Его советы вовсе не будут лишними, нужно слушать и запоминать. Пригодится.
– Там действительно гнилая семейка, – продолжал он. Дорогие восковые свечи редко-редко издавали едва слышное потрескивание. Куда громче трещали дрова в камине. – Муж – пьяница. Жена – редкая стерва, вертит им как хочет. Теперь они остались без законного наследника. Попытаются, ясное дело, родить нового, но с пристрастием папаши к вину – сама понимаешь, какие у них шансы. Потому будь осторожна.
– У них наверняка есть враги и помимо меня, – сказала я, едва пригубив вина. Немного кисловато, на мой вкус, но о вкусах, как известно, не спорят.
– Мыслишь в верном направлении, женщина, – хихикнул маг. – Как ты заметила, я не стал писать господину Гидемису то, что на самом деле о тебе думаю. Сделай я это, ты не дожила бы до испытания. Ему трудности ни к чему, а вы, иномиряне, всегда создаете трудности.
– Мы здесь чужие. – Самая лучшая стратегия сейчас – соглашаться, иногда осторожно дополнять реплики Ульсы, но ни в коем случае не переходить некую черту. – Прошу понять меня верно, учитель, но полностью переделать нас невозможно. Мы все равно останемся детьми своего мира.
– В том-то и проблема. Некоторые из вас начинают наглеть, таких приходится убирать. Ты тоже не подарок, но я уже сказал и повторю снова: с тобой можно договориться. Среди вас, иномирян, это редкость, а уж наши-то почти не способны ни к какому компромиссу… Кстати, пока ты не уехала в свое владение, заряди электричеством мои артефакты. Разумеется, в счет погашения твоего – хе-хе – долга. Позже я буду посылать их тебе со сборщиками.
На том порешили и распрощались. Получив оба «Самсунга» на руки, я отправилась к себе.
Последняя – я надеюсь – ночь в этом доме.
Завтра – в путь.
Стараясь не потревожить Ирочку, умаявшуюся со сборами и заснувшую в своем закутке, я затеплила свечку. Проверила зарядное – полное, что называется, под завязку. Поставила сперва заряжаться Grand Duos, тот самый, что маг зачем-то таскал с собой в Туримит… Кстати, зачем? Обычно он с телефонов пылинки сдувал, держал то в ларце, выстеленном мягкой замшей и набитом льняными тряпочками, то в специально заказанных по этому случаю жестких кожаных кошелях. Мое предупреждение о предельной нежности артефактов возымело действие. Но зачем-то же он поволок с собой лучший из двух телефонов? Хотел записать на видео пьянку после экзамена? Или…
Стоп.
Во время экзамена он был одет в великолепный вышитый балахон. Я бы даже назвала его халатом, если бы он не выглядел так парадно. Из-под балахона виднелось его обычное коричневое одеяние, которое он всегда подпоясывал простым поясом и шелковым кушаком. И на поясе обычно болтался кошель с монетками и амулетами. Из-под праздничного балахона его видно не было. Может ли это означать, что на поясе достопочтенного учителя болтался не один кошель, а два?
Но ведь это легко проверить.
Наушники от моего «китайца» вполне подходили к этой модели. Подсоединив их, я полезла в папку, где лежали аудиофайлы диктофона…
Так и есть, он записал всю церемонию нашего, так сказать, посвящения. «Смысл?» – вопрошал в свое время штандартенфюрер Штирлиц. Не вижу смысла. Вряд ли он сделал бы это из сентиментальности, оставить долгую память о знаменательном событии. У него это событие каждый год случается. А ну-ка, прослушаю еще разок.
Так. Заканчивается экзамен у первой группы учеников. Вызывают Ульсу из Ремы. Слышу шумное дыхание мага – лишний вес, одышка, на постамент забираться уже годы не те. Гидемис что-то говорит. Потом – тишина. Тишина толпы, едва слышный фоновый шум. Это волостной маг нас жезлом касался. Потом он, помню, повернулся к арке с рубином наверху, воздел руки и произнес длинную абракадабру, которую никто из нас, как ни старался, не смог запомнить…
Сердце дало сбой.
Мать-перемать! Ульса записал заклинание активации главного амулета волости!
Незачем сидеть и гадать на кофейной гуще, зачем ему это понадобилось. Если есть такой убойный файл, слить его себе – моя святая обязанность! Кто знает, может, когда и пригодится.
Дальнейший шмон телефона ничего не дал: маг, видимо, отключил его сразу после церемонии. Может быть, включал еще разок, чтобы убедиться, что записалось все необходимое. Ах, нет, вот несколько фотографий начала пирушки, когда все еще относительно трезвые. При свечном освещении получилось так себе, но для долгой памяти вполне сгодится. И… То ли он мне настолько доверял, то ли не подумал, что я могу задаться вопросом, зачем он таскал телефон с собой по всем ухабам. Проверить, скачивала ли я файлы, он все равно не сможет, не знает соответствующих «технологических заклинаний», но на всякий пожарный гляну, включены ли тут логи.