Эх, моя маленькая подозрительность. Как бы в большую шизу не выросла – с таким-то учителем и прочим окружением.

Оставила «Самсунг» в покое. Пускай заряжается. Нужно отдохнуть и как следует переварить массу информации, свалившуюся на меня за эти дни.

Что сословие колдунов – банка с пауками, думаю, ни для кого не секрет. И что выживает в этой банке не сильнейший, а подлейший, тоже. Мне еще предстоит почувствовать это на своей шкуре. А вот что задумал Ульса? Хочет «хакнуть» тот рубин и добраться до главного артефакта? Собирается подсидеть Гидемиса, устроив ему большую неприятность? Просто запасается козырями на будущее? Многие знания – многие печали, дорогой учитель. Потому, наверное, ваш оптимизм почти всегда напускной… Он явно начинает какую-то игру, и лучше мне в это время сидеть в деревне, не высовываясь. Во всяком случае, пока. Начну ныть про доставшийся мне в управление депрессивный домен, про круглосуточные усилия по выведению его экономики из глубокого кризиса и про зловредных соседей. Засяду в глуши и буду потихоньку собирать информацию. Авось маг махнет на меня рукой и оставит в покое – до поры до времени.

Во-вторых, отношения с соседями. Век бы их не видеть, но ведь все равно придется встраиваться в эту политику уездного масштаба. Да еще учитывать наличие врагов – родителей «ушедшего за грань» гаденыша. Вряд ли у такой «милой» парочки найдется много сторонников, но чем более правильно я себя поведу, тем меньшим будет их число.

В-третьих… Никаких замужей! И не только из-за лютейшей тоски по любимому человеку. Для меня, не имеющей наследников, это попросту опасно для жизни. Ибо кто наследует безвременно почившей супруге? Разумеется, ее безутешная сильная половина. Так что этот вопрос лучше вообще не поднимать. Найдутся Ромео – пошлю к Джульетте. Вежливо, с соблюдением всех приличий, не обостряя ситуации, но пошлю.

Одним словом, завидую даже карасю на сковородке. Его судьба-то как раз известна, а что будет со мной, не знает никто.

Неизвестность пугала. Смутное чувство тревоги не давало спокойно уснуть, и я проворочалась с боку на бок чуть не до рассвета. Сказала бы – до утренней петушиной переклички, да нет здесь кур. Гуси и утки есть. Маги методично выпалывали ростки любой цивилизации за пределами княжества, и на родине кур – в Юго-Восточной Азии – люди до сих пор жили первобытными племенами. Понятно, что теперь некому гонять нечисть утренними «кукареку»… Конечно, в любой шутке есть доля шутки, но что-то слишком уж она горькая, эта доля. Наверное, потому в этом мире меня никогда не покидало то «пяточное чувство», которое нашло самое неудачное время, чтобы снова напомнить о себе.

Разумеется, наутро я проснулась с головной болью.

Кофе с чаем здесь тоже не водится, пришлось проглотить предпоследнюю таблетку темпалгина из аптечки безвестного туриста и с самым прегадостным настроением торговаться с возчиком. Этот ни в какую не соглашался на формулу «утром стулья – вечером деньги». В смысле, везешь мою служанку с нехитрой поклажей в имение, и там рассчитываемся. Хитрый «таксист» настаивал на предоплате в полном объеме, а мне совсем не хотелось увеличивать долг перед магом еще на половину серебряного. Двадцать пять медяков – по местным меркам не так-то уж и дорого, но у меня и того в наличии не было. После битого часа разговора на повышенных тонах сошлись на компромиссном варианте: пятнадцать медяков задаток, десять – по прибытии в имение… Судя по тому, как упорно торговался возчик, я заключила, что мое владение не самое богатое в управе Рема. Но раз согласился на частичную оплату по выполнении заказа, значит, и не самое запущенное. Что ж, пошла к Ульсе. Сдала ему заряженные телефоны, написала расписку на шесть серебряных с четвертью, получила на руки те самые двадцать пять медяков – мало ли что, вдруг в кубышке прежнего хозяина ничего нет – и с чистой душой отправилась за Ирочкой.

– Что, едем? – обрадовалась та, хватаясь за сумки. – Ура!

Я скептически обозрела ее «дорожный» прикид: джинсики, китайские кроссовки и легкая яркая курточка. Словом, та самая одежка, в которой она сюда попала. Всей разницы с ней прежней – отросшие волосы, наполовину ярко-рыжие, наполовину каштановые.

– Оденься потеплее, – сказала я. – Повозка – не авто, а погодка прохладная.

– Да ладно, там сколько ехать-то! Твой препод говорил, лиг пять. Это типа пять кэмэ, да?

– Нет.

– А сколько? – Ирочка ошалело уставилась на меня.

– Здешняя лига – это расстояние от твоего носа до горизонта. Где-то в районе пяти километров. Умножь пять на пять и сделай выводы.

– Бли-ин… – Моя землячка сразу поскучнела. – Далеко.

– Мне на велосипеде – пара часов, даже по грунту. А повозка как раз к вечеру дотащится. Так что не форси, а доставай ту туристическую курточку.

– Ладно, не вопрос. – Видимо, Ирочка решила, что пококетничать она сможет и позже. Главное, не приехать с соплями до пола. – Может, ты мне чего-нибудь от простуды наколдуешь? Вот, у меня кулончик есть, – она достала из-под свитерка тонкую серебряную цепочку со знаком Близнецов.

– Снимай, наколдую, – мне тоже не улыбалось по приезде лечить эту модницу от какого-нибудь местного гриппа, потому согласилась сразу. Несмотря на головную боль, которая только-только начала сдавать позиции. – Но куртку сменить! Это приказ, ясно?

– Так точно… – вздохнула Ирочка.

Маг проводил нас, стоя на крылечке.

– Ну, удачного пути, Стана из Масента, – хихикнул он на прощанье. – Ничего не хочешь сказать напоследок?

– Я не прощаюсь, учитель, – улыбнулась я. Чистосердечно улыбнулась, без всякой задней мысли. По-моему, Ульса прекрасно это понял. И еще, по-моему, искренне удивился.

Итак, в путь. К новой головной боли.

5

Ну и какова же ты, моя персональная земля обетованная?

Поздравьте, дамы и господа. Перед вами гордая владычица старенького особняка, четырех десятков деревенских дворов, трех полей, двух лугов и одного озерца. И еще каменный мостик через речушку, теоретически дававший право взимать мостовой сбор. Прямо как в «31 июня». Не хватает только короны и принцессы. Впрочем, линяющая в свой природный цвет рыжая принцесса трясется в возке где-то километрах в пяти-шести отсюда.

Самая обыкновенная глухая средневековая деревня. А я тогда кто? Самая обыкновенная провинциальная барыня? Вряд ли. Хотя бы потому, что нормальные средневековые барыни не рассекают на велосипедах.

Но я-то ненормальная…

Густой лиственный лес, окружавший деревню Масент, давным-давно отступил от околицы. Любая попытка сократить дистанцию немедленно пресекалась крестьянскими топорами, благо здесь, к югу от Ремы, лес не дубовый, рубить можно. Впрочем, дуб тут имелся. Огромный, узловатый, явно очень старый. Рос он посреди того, что можно было бы назвать деревенской площадью – некоего расширения проходившей через деревню дороги. На нижних ветках густой бахромой висели цветные тряпочки, и относительно новые на вид, и совсем истлевшие от старости. По одну сторону так называемой площади постоялый двор, что совсем не удивительно, по другую – пара грубо сколоченных столов с рамками навесов, на случай, если мимоезжие торговцы пожелают что-нибудь здесь продать. Судя по отсутствию полотна на рамках и убогому виду столов, ими пользовались нечасто. Может, пару раз в год, когда купцы, едущие в Рему, запаздывали и бывали вынуждены здесь заночевать.