И всё равно замер в недоумении, перед тем чуть не наступив на слой теннисных мячиков. Иначе грохнулся бы во весь свой громадный рост. Потому что дэма занималась тем, что мощно и страстно лупила теннисной ракеткой по мячикам. Причём оригинально лупила: шарик сам устремлялся ей навстречу, подброшенный левитацией, а уже после удара ракеткой летел и ударялся об стенку. Причём ударялся и отскакивал не совсем так и не совсем туда, как желалось обряженной в спортивную форму властительнице. Половина громадного приёмного покоя была варварски уничтожена, словно здесь пробежало стадо вандалов. От шикарных напольных кувшинов остались только черепки. Большинство хрустальных ваз разлетелось вдребезги. Три люстры из четырёх, хоть и продолжали давать свет, годились только на мусор. Более половины зеркал ветвились трещинами или лежали осыпавшимися осколками. Да и много чего иного на полу валялось, прикрытое слоем мячиков. Похоже, у новоявленной спортсменки с точностью не клеилось, хоть она и пыталась оставаться на месте и бить только с одной и той же позиции.
В таком виде, в такой экспрессии и в такой злобном азарте Юрген своего работодателя ранее никогда не видел. Но тем не менее вынужден был признать, что смотрится Азнара великолепно. Правильнее сказать, божественно. Идеальная фигура, завораживающая динамика движения, увлечённое, раскрасневшееся лицо. А уж о красоте самого лица, со всегда утончённой, никогда не портящейся причёской, обычно слов для восторженного высказывания не хватало. Да и тот факт, что Ревельдайну приравнивали в местном пантеоне к самой прекрасной, говорил о многом. Из общего количества дэмов женского пола в семнадцать особей только две их них могли соперничать красотой с Азнарой Непревзойдённой. Именно таким прозвищем её величали в иных мирах. Здесь же иначе чем Кобра не называли.
Именно упоминание о последнем прозвище заставило Юргена собраться, вырваться из плена божественного воздействия красотой и вернуться в действительность. Кашлянул даже, чтобы привлечь к себе внимание, и уже было открыл рот, чтобы доложить о прибытии, как услышал:
– Да вижу я тебя, вижу!.. Подожди пару минут.
Пришлось деликатно отойти в сторонку да поберечься, чтобы отскакивающим мячом глаз не выбило или нос не сломало. Удары-то велись с силой, предельной для прочности самой ракетки. А вот желаемого результата так и не получалось.
Дошло до того, что Ревельдайна разъярилась окончательно и с такой силой швырнула ракеткой о стенку, что несчастный инвентарь разлетелся вдребезги. А сама дэма, разметая перед собой мусор, осколки и мячики невидимой метлой, с возмущением зашагала в сторону главного консула:
– Ну вот почему так?! – вопила она, сжимая от злости кулаки. – Почему у меня не получается? А?! Можешь мне ответить?!
Незаметно выдохнувший генерал понял, что это идет не по его душу, и попытался рассуждать честно, непредвзято:
– Если что-то не выходит, то лишь частично. Потому что сила удара у тебя великолепная.
– А почему мяч летит не туда, куда требуется? – остановилась она в трёх шагах. И судя по тому, как опасно она прищурилось, не следовало сваливать вину на кривую ракетку. Пришлось и дальше говорить правду, приукрашенную философствованием:
– Вот потому вы, дэмы, и обожаете спорт. Он непредсказуем. Он даже выше искусства войны. Некоторые его дисциплины даже вам не могут покориться с первого, а то и с сотого раза. И он обожает только тех, кто вкладывается в него всей душой, телом и личным временем. И когда происходит полное слияние человека со спортивным снарядом, достигаются самые великолепные результаты и ставятся невероятные рекорды.
– Спасибо, успокоил! – Ревельдайна и в самом деле выровняла дыхание, распрямилась, двигая плечами, словно разминая их. – Значит, мне надо годами тренироваться, чтобы выиграть Игры?
Главный консул многозначительно покосился на разруху вокруг и посоветовал:
– Если чуточку снизить силу ударов, то… думаю, тебе и нескольких дней хватит.
Стоило видеть, как скривилась от такой лести дэма и рассердилась. Но тут со стороны входа послышался стук, а потом и голос Л’укры Бзань:
– Азнара! Можно к тебе? У тебя такой странный шум…
– Нельзя! – крикнула дэма с чудовищной силой в сторону вздрогнувшей двери. После чего повернулась к генералу, вновь говоря спокойно: – Байни видела, как ты сюда мчался?
– Нет. Но у неё в каждом коридоре расставлены младшие советницы и наперсницы твоих наперсниц. Как я понял, о любом моём передвижении тут же докладывается госпоже Бзань.
Сегодня Кобра вела себя странно, хотя она всегда обычно быстро переходила из одной крайности в другую. Вдруг ни с того ни с сего улыбнулась и подмигнула замершему Юргену:
– Кажется, она в тебя влюбилась. И почему бы тебе не ответить ей взаимностью? – Глядя, как вместо ответа у мужчины возмущённо расширяются зрачки вместе с глазами, она чуть не запрыгала от радости. – О! Неужели ты тоже в ней заинтересован? Вот у вас отличная пара получится! Правда? Ну чего молчишь?.. Или ты вообще боишься женщин? – Генерал отрицательно замотал головой. – Ага, значит, ты их просто ненавидишь?
Как-то следовало выходить из данной ситуации. Дэма могла приказать всё, что ей в голову взбредёт. Вплоть до интимного знакомства будущей пары на ближайшей оргии. Поэтому пришлось выбрать худший вариант:
– Ну да, где-то ближе к «между ненавистью и полным отрицанием»…
– Да-а? – Личико властительницы скривилось в обиде. – А я так размечталась сделать вас счастливыми… а оказывается, для тебя женщину легче убить, чем приласкать?.. Правильно?
И на это пришлось неопределённо кивнуть. Что вдруг обрадовало Ревельдайну ещё больше:
– Отлично! Тогда сейчас отправляемся в одно место, где ты будешь зверствовать и бить одну девицу. Твоя задача: запугать её до потери сознания, слегка поколотить, но ничего не ломая и ни в коем случае не убивая. В общем, ничего для тебя сложного, думаю, на войне ты ещё не то вытворял.
Развернулась и пошла разыскивать что-то в окружающем мусоре. Отыскала большую спортивную сумку с ракетками, досыпала левитацией туда несколько десятков мячиков и только после этого резко повернулась к генералу.
– Что ты сказал?! – Потому что тот очень тихо пробормотал себе под нос перед тем: «Я с женщинами не воюю…» Он и подумать не мог, что его услышат. И теперь вот опять пришлось сглаживать собственную неосторожность:
– Да я с предложением… Может, кого из моих помощников возьмём: я буду кричать, а он уже бить там… или что…
Кобра оставила сумку на месте, выдернула из неё ракетку и, подкидывая её в руке, вернулась к генералу.
– Слушай, ты начинаешь заедаться? Пытаешься заявить о своей гордости и щепетильности?
– Никак нет. Просто пекусь о твоей же репутации, – юлил генерал, не в силах оторвать скошенного взгляда от спортивного инвентаря. Уж он прекрасно понимал, что сильный удар может легко снести ему голову. И никакая реакция отменного воина не поможет. – Ибо вроде несолидно получается: доверенный, высший чиновник из твоего окружения сам пачкает руки о какую-то…