– Мне кажется, Артем, если в чем-то не уверен, пригласил бы специалиста. К тому же дама, что сейчас здесь была, находится в его подчинении, и он мог проконсультироваться у нее.
– Тогда Ломидзе! Да, только он. Но сто пятьдесят тысяч евро, по-моему, и для него слишком.
Оборкина посмотрела внимательно на Лару:
– Под цвет твоих глаз подбирал камень. Значит, присматривался давно. Неужели ты не помнишь, как мужчина тебе в глаза заглядывал?
– Не помню, – призналась Покровская.
– Сегодня вечером обязательно надень этот кулон… то есть колье, – посоветовала Оборкина, перед тем как удалиться.
Оставшись одна, Лара еще раз осмотрела неожиданный подарок, потом начала разглядывать открытку. Почерк, каким написано пожелание, был не крупный, аккуратный, не женский, с наклоном влево, словно автор левша. Цвет букв довольно редкий, фиолетовый. Причем, приглядевшись, Лара решила, что, скорее всего, использован не фломастер, а гелевая ручка, тем более цвет редкий. Во всяком случае, банк таких ручек не закупал. Значит, открытку даритель подписал в другом месте. Ну и от кого же этот странный презент? И вдруг девушка сообразила: проверить, кто заходил в ее кабинет, проще простого, достаточно лишь посмотреть запись с камеры видеонаблюдения.
Она спустилась в комнату охраны, но там выяснилось, что камеры второго этажа с утра были отключены на пару часов для профилактики. Тогда Лара спросила, приходил ли кто-нибудь в банк с большим букетом роз. А в ответ услышала, что с букетом явилась только секретарша Ломидзе, а цветы были среднего размера и разные. Именно такой и вручил ей Петр Иванович.
Конечно, букет можно было провезти на машине через ворота, вряд ли охранники проверяют каждую, тем более если авто принадлежит кому-нибудь из руководства. И Лара решила поговорить с Алексеем, который наверняка участвовал в профилактических работах. Нашла его и спросила, видел ли он сегодня кого-нибудь с цветами. Собеседник опять же упомянул секретаршу председателя правления. Но добавил, что в коридоре постоянно не находился, а к тому времени, когда на службу начал прибывать персонал, работы были завершены, то есть заменили старую камеру на этаже руководства, после чего началась проверка сигнализации депозитария.
– У меня сегодня день рождения, – зачем-то сообщила Лара мужчине.
– Поздравляю, – растерялся тот, – тогда за мной подарок.
Она попыталась отговориться, мол, сказала об этом без всякого намека, но рабочий покачал головой:
– Я уже пообещал.
Не прошло и часа, как Алексей постучал в дверь ее кабинета и принес коробочку с брелоком. Извинился, что дарит, может быть, безделушку, но вообще-то именно такая штучка бывает иногда необходима. Связка ключей порой где-то валяется, а чтобы долго не искать ее, достаточно свистнуть, и потеря отзовется.
– Вот попробуйте, – предложил он.
– Я не умею свистеть.
– Да что тут уметь?
Алексей коротко негромко присвистнул, и брелок и в самом деле запиликал мелодию из какого-то старого американского фильма.
– Спасибо, – произнесла Лара.
– Не стоит, – помялся Алексей. И остался на месте.
– Ну все-таки… – улыбнулась Лара и чмокнула его в щеку. – Мне приятно ваше внимание.
Обычная фраза, не более чем вежливость, но лицо Алексея немного порозовело. Хотя, может быть, ей показалось.
Когда рабочий ушел, Лара подумала, что, вероятно, нравится мужчине. Конечно, он не влюблен, но ее общества ищет. А приятно ей это или нет, понять Лара не успела, потому что продолжила размышлять о драгоценном колье, фактически подброшенном ей неизвестно кем. Дорогую вещь следовало бы вернуть. Вот только кому?
Время тянулось медленно. Работать не то чтобы не хотелось, просто в голову пробирались мысли совсем не о работе. Хоть бы позвонил кто-нибудь, чтобы можно было оправдать свое безделье… Наконец телефон ожил – ее спешил поздравить Гущин. Еще Владимир сказал, что приготовил имениннице подарок, и пообещал до конца дня заскочить в банк. Потом позвонила мама и тоже поздравила, но с какой-то грустью в голосе. Интересовалась, не досаждает ли бывший муж, не приглядела ли дочь кого-нибудь более достойного, как собирается отмечать свой праздник. Лара отвечала механически. И только в конце разговора сообщила, что у нее есть в банке ухажеры: начальник кредитного отдела, рабочий из АХО и еще некто, не желающий пока открывать свое инкогнито.
– Значит, никого, – расстроилась мама, – не может быть, чтобы сразу трое.
– Вообще-то я забыла упомянуть еще молодого холостяка из Следственного комитета. Пожалуй, самый настойчивый именно следователь.
– Ты бы лучше, вместо того чтобы шутить, свою жизнь устраивала. А то шутки шутками, глядишь – тебе уже тридцать.
– Сколько тебе было, когда ты Федора Кузьмича встретила?
– Так ты хочешь еще пятнадцать лет ждать?
Про странный дорогой подарок Лара решила маме не говорить. Собственно, как раз из-за колье с сапфиром день перестал ее радовать, появилась непонятная тревога. Хотя нет, тревога присутствовала все последние дни. Просто сегодня она ощущалась особенно, мешала чем-либо заниматься и заставляла постоянно оборачиваться на дверь, словно в служебный кабинет вот-вот ворвется смертельная опасность.
В обеденный перерыв Покровская никуда не уходила – к ней явилась Ада Семеновна во главе небольшой группы бухгалтеров и кассиров. Женщины заискивающе заглядывали Ларе в глаза, понимая, что та рано или поздно станет их начальницей, дарили скромные подарки и желали одного и того же – успехов в работе и в личной жизни.
Пили чай с тортом. Пиршеством распоряжалась Оборкина, которая обращалась ко всем сразу, называя присутствующих дам девками.
– Девки, что вы тихо так сидите, словно на похоронах?
При упоминании похорон все зажались еще больше. Тогда Лара воспользовалась ситуацией и спросила, вроде как ни к кому не обращаясь:
– Как Марина отреагировала на смерть Симагина?
– Испугалась, естественно, – ответила одна из женщин. – Она кому-то из наших жаловалась, что симагинская супружница месяц назад опять подкараулила ее на улице. Бить не стала, но обещала закопать их обоих. Так и сказала: «Я вас, голубков, урою». Симагин ведь отравился алкоголем? А кто знает, не его ли благоверная муженьку эту бутылку подсунула.
И снова все примолкли. Только Ада Семеновна вздохнула:
– Не повезло мужику с женой.
– А мне показывали заявление одной дамочки, – вспомнила одна из кассиров, – которая требовала, чтобы приостановили обслуживание дебетовой карты ее бывшего мужа. То есть на тот момент он еще не был бывшим, а просто ушел из дома. Так тетка просила до решения суда не давать ему карточкой пользоваться, поскольку деньги на ней по закону являются совместно нажитым имуществом.
– Помню такое письмо, – подтвердила Оборкина, – его автор жена одного писателя. Ему пятьдесят девять, а ей сорок один. Он действительно просто ушел из дома, в смысле в пустоту, не к любовнице. У него на карте было меньше ста тысяч рублей, а у его жены здесь тоже счет, и на нем в двадцать раз больше.