— Это происходит часто?
— Последний раз Церковь зарегистрировала такой случай в январе 1348 года в Венеции. Тело девочки, которую звали Тоскана, внезапно покрылось стигматами Креста. Серьезно и со слезами в голосе Тоскана объявила, что скоро начнется черная чума. Уверяют, что от ее тела во время этих мучений исходил запах розы. По запаху тоже можно отличить один вид одержимости от другого. Люди в состоянии присутствия пахнут розой, а дыхание одержимых отравлено зловонием фиалки.
Немного помолчав, Паркс спрашивает:
— Именно эти случаи одержимости заставляют вас верить в скорое исполнение одного из пророчеств Церкви?
— Мы знаем, что это пророчество уже исполняется, и мы должны любой ценой помешать ему осуществиться. Но чтобы его остановить, мы сначала должны его понять. Вот почему нам нужно разыскать Евангелие от Сатаны.
— А какое отношение к этому имею я?
— Вы случайно узнали тайны, которые вы никогда не должны были раскрыть, специальный агент Мария Паркс. Мало людей за многие века прожили больше часа после того, как узнали то, что знаете вы.
— Без вашей помощи я была бы мертва.
— Может быть, нет. В любом случае вы должны были бы умереть задолго до того, как добрались до монастыря затворниц. То, что вы туда попали, — настоящий подвиг. И вы совершили его благодаря вашему упорству, а также благодаря вашему дару.
— Извините, я не поняла.
— Вы видите то, чего не могут видеть другие, Мария Паркс. Именно поэтому вам удалось пройти так далеко в прошлое по следу Воров Душ. И поэтому же Калеб не убил вас в склепе, когда вы были в его руках.
Мария сосредоточивается, чтобы ничем не выдать своей тревоги. Но экзорцист читает в ее душе, как в раскрытой книге.
— Как вы узнали все это обо мне?
— Церковь — очень хорошо информированное учреждение.
— Что еще вы знаете?
— Почти все.
— Что именно?
— Я знаю, что вы работаете в ФБР, в отделе составления психологических профилей, в секторе кросс-киллеров. Я знаю, что вы лучше всех выслеживаете этих путешествующих убийц. Вы влезаете в их шкуру, усваиваете их способ мышления. Вы становитесь ими.
Молодая женщина выпивает глоток воды, чтобы расправить сжавшееся от тоски горло.
— И что еще вы знаете?
— Я знаю, что вы видите тех мертвых и что вы принимаете снотворное, чтобы попытаться заснуть. Еще я знаю, что вы попали в катастрофу и после этого несколько месяцев были в глубокой коме. Именно из-за этого шока у вас начались видения.
— У меня появился медиумический реактивный синдром. Это все?
— Этого достаточно, чтобы найти евангелие раньше, чем его отыщут кардиналы из братства Черного дыма.
— Я все еще не понимаю, чем могу вам помочь.
— Мы продолжим расследование, которое начал Томас Ландегаард, и выясним, что произошло в тот день в феврале 1348 года, когда евангелие исчезло.
— Ландегаард — это инквизитор, которого папа послал расследовать убийство затворниц на горе Сервин?
— Именно там все началось. Значит, оттуда должны начать и мы — начать с нуля.
— И как вы собираетесь это сделать?
— Использовать ваш дар и мой дар. Я с помощью гипноза заставлю вас войти в тело Ландегаарда.
Наступает тишина: Паркс пытается найти связь между сведениями, которые узнала, — нить, которая соединяет их все.
— Вы сказали, что Калеб не убил меня в склепе из-за того, что вы называете моим даром.
— Это очевидно: иначе вы не находились бы здесь и не вспоминали бы об этом.
— Это верно. Но если он хотел мне только добра, на кой черт он распял меня на кресте?
— Это была инсценировка. Калеб убил вашу подругу Рейчел лишь для того, чтобы заставить вас выйти из тени. Хотя вернее было бы сказать «войти в тень»: вы ведь вошли в темный лес. Иначе он ни за что не стал бы рисковать и отвечать на объявление, которое несчастная Рейчел напечатала накануне своей смерти в геттисбергской газете.
— Вы хотите сказать: Калеб знал, что полиция идет по его следу?
— В его уме нет таких понятий. Вернее будет сказать, что он ощутил ваше присутствие и знал, что вы броситесь в погоню за ним.
— Это глупости!
— К сожалению, нет, Мария. Калеб знал, что только вы одна способны найти его за несколько часов, когда обычные полицейские прочесывали бы лес несколько недель. Вот почему он не убил вас. Он оставил вас жить, чтобы заставить вернуться в прошлое и дойти по следу затворниц до Евангелия от Сатаны. Вы одна в состоянии найти эту книгу, и Калеб знает об этом.
— Вы хотите сказать, что это единственная причина, по которой я нахожусь в этом самолете? Я здесь для того, чтобы найти несущую зло книгу, которую Церковь потеряла во тьме Средних веков? Отец, я ведь уже забыла, какой рукой крестятся!
— Вы знаете, что цари-волхвы сначала собирались убить Христа? Ирод заплатил им за это.
— И что же было дальше?
— Бог Сам указал им путь к яслям, в которых только что родился Его Сын. Привел их туда, чтобы они уверовали. Он мог бы дать им умереть от жажды в пустыне или отдать их на съедение бродячим собакам. Но нет, Он привел их к Христу, чтобы они раскаялись и предали Ирода.
— И что вы хотите этим сказать?
— Что пути Господа неисповедимы, дитя мое. И что этот странный старец больше всего любит использовать неверующих для достижения Своих целей.
Ватикан, 7 часов
Кардиналы стоят на коленях на полу собора и молча смотрят на труп монсеньора Баллестры. Тело архивиста распято между мраморными колоннами гробницы святого Петра на дубовом кресте, который убийца привязал к ним канатами. Ладони и ступни пробиты большими гвоздями. Струйки крови еще текут из ран от гвоздей и из перерезанного горла — значит, смерть наступила недавно.
Несчастного Баллестру обнаружил заступивший на дежурство наряд гвардейцев: они увидели у подножия алтаря лужу крови. Начальник швейцарской гвардии приказал разбудить кардинала-камерлинга Кампини. Тот разбудил кардинала Камано, и зазвонили телефоны, соединяя один кабинет с другим, созывая на собрание префектов девяти конгрегаций.
Когда швейцарские гвардейцы сняли тело с гвоздей, прелаты обступили тесным кругом уложенные на мрамор останки Баллестры. Камано опускается на одно колено и наклоняется над трупом. Потом он обращается напрямую к начальнику гвардии — гиганту с холодными глазами и лицом похожим на морду бульдога.
— Его убили здесь?
— Мы не обнаружили никаких следов крови, кроме лужи под телом жертвы. Мы знаем только, что караульные, стоявшие на посту у подъемной решетки, видели, как монсеньор Баллестра вошел в архив примерно в 1:30. Но он не вышел оттуда.