– О, пожалуйста. Тебе просто нужен предлог, чтобы проверить меня.

– Мне нужен был ты, чтобы почувствовать себя лучше.

Даже Эйден удивился тому, что сорвалось у нее с губ. Нужен.

– Угу.

– Ты выглядишь чертовски великолепно, вовсе не больной. Потому попросил тебя одеваться. Вижу, ты игнорируешь мою просьбу.

– Я не иду с тобой на ужин.

– Почему? Ты же дала слово.

Неловко лгать. Она была уверена, что это заметно.

– Я не очень хорошо себя чувствую. А что, если у меня вирус? Я перезаражу там всех.

– Вместо того чтобы заразить только меня.

– Эй, ты сам постучался в мою дверь, помнишь?

– Ты что-то не слишком похожа на больную.

– Что тебе нужно? Показания градусника?

Отлично. Сама же подкинула ему идею. Он подозрителен, может и термометр вытащить.

Его глаза сузились, Таш практически увидела, как вращаются винтики в его неординарном мозге.

– Ладно, тогда я войду. Проведем вечер дома, за закрытыми дверями. Только ты и я.

Тоже не вариант. Как бы фантастически это ни звучало. Если он войдет, бульон в этом случае не единственное, от чего повалит пар.

– Что происходит, Таш? – Эйден оперся о дверной косяк. – Я думал, ты решилась.

– Это немного прямолинейно, не правда ли?

Даже для него.

– Я говорю об ужине.

– О… Я просто… О-о-о. Почему бы тебе не сходить одному?

Прочь. Как можно дальше от нее!

– Я пойду, конечно. Но я не ожидал, что останусь без пары.

Это что, единственная проблема? Спасти свое лицо?

– Уверена, у тебя найдется достаточно женщин для подобных случаев.

– Случаев, когда моя сегодняшняя партнерша лжет сквозь красивые зубки?

Таш хотела было рассердиться, но не смогла. Она ведь действительно лгала.

– Могу я попросить тебя просто поверить мне. Понимаешь, существует веская причина не идти.

Его взгляд бродил по ее лицу и, наконец, остановился на глазах, любопытный и изучающий.

– Речь об ужине или том, что произойдет после него?

– А это разве не два в одном?

– Нет. Одно не обязательно вытекает из другого.

Таш сощурила глаза.

– Значит, мы просто поужинаем?

Ужин – это выполнимо. Друзья ужинают все время. Братья и сестры тоже все время ужинают.

– Мы можем просто поужинать. В этом все дело?

Дело в том, что в твоей компании я не доверяю себе и пяти минут. Но поужинать можно.

Это ведь просто еда и разговоры, верно? И он оставит ее в покое. Их счет сравняется.

Таш развернулась в сторону спальни:

– Дай мне десять минут.

Эйден проводил взглядом ее легкий пружинистый шаг, закрыл за собой входную дверь и поставил никому не нужный бульон на пол. Затем поднял его и поискал что-нибудь поустойчивее. Сказалось методичное воспитание матери, та не терпела неорганизованности. Он подошел к кухонной скамейке и поставил пакет на нее. Осмотрел дом Таш, по пути изучая ассорти из предметов, приколотых к двери холодильника. Чеки, меню навынос, цветное фото женщины с искрящимися глазами, похожей на Таш, только моложе. Ее мать.

Ее маленький коттедж был обставлен незамысловатой мебелью, безжизненной, если бы не обильное дополнение из покрывал, ковров и разнородной коллекции ярких настенных произведений искусства. Определенный стиль не прослеживался, все указывало на сильно увлекающуюся натуру. Как и сама хозяйка, сложная и противоречивая. Смущающая.

Она изворачивалась и лгала, жалкая попытка избавиться от всяких обязательств в отношении того, что запланировано после ужина.

Эйден всмотрелся в один предмет в комнате – сверхмягкое кресло, накрытое покрывалом с ацтекским узором. Оно больше подходило его размеру. Он чуть не застонал, когда погрузился в приятный комфорт. Кресло для отдыха перед игрой, или долгого ночного разговора, или, он посмотрел на крепкие подлокотники, для кое-чего другого. Все, что ему нужно, – бокал красного и Таш. И он готов для вечера.

За исключением того, что она почти запаниковала при мысли о том, что они останутся наедине. Нелепо после того, что они практически совершили в начале недели. Ан нет, не тут-то было.

За этой фальшивой болезнью явно что-то кроется. Нервы. Эйден готов потакать любым ее причудам, только бы она позволила ему оставаться рядом с ней, прикасаться к ней. Он потянет немного, ослабит напор и усилит флирт. Будет за ней ухаживать. Женщинам это нравится. Видит Бог, он наслаждается томлением ожидания. Это в конечном итоге сделает успех много слаще.

Однажды его назвали «беспощадным и настойчивым» в затяжных переговорах, но именно такие качества побеждают. Он продержался дольше всех и превзошел остальных. Те же качества помогут ему и сейчас. Никто не желает сдаваться, особенно столь чувствительные особы, как Таш. А это немало, не так ли? Капитуляция. Эйден прислушался к шаркающим звукам за полузакрытой дверью, где Таш переодевалась для ужина.

Он будет беспощаден. А что поддержит лучше, чем азарт погони? Сегодня начинается кампания. Операция «Романтика».

Глава 9

Если он прикоснется к ней еще раз, она взорвется. Таш была уверена.

Ей потребовалось около двадцати пяти секунд за дверью спальни, чтобы придумать план, как продержаться вечером.

Две ментальные папки, «Брат» и «Прочие».

Все качества, которые она безопасно может оценить в Эйдене, идут в папку «Брат». Восхищение его профессиональными способностями, оценка специфического чувства юмора, обаяния, с которым он обрабатывает людей и пространство, – вполне полезные детали для оценки брата.

Не совсем здоровые ощущения, гусиная кожа от его прикосновения, тяжесть в груди при его взгляде, приостановка дыхания от его улыбки, пронзительная тяга приблизиться к нему, ужасное желание идут в папку «Прочие». Не открывать в течение пятидесяти лет.

Это срабатывало около часа.

Прикосновения начались на парадной лестнице ее веранды, когда он вел ее к своему автомобилю. Легкое прикосновение его тела, когда он без нужды протянул руку, чтобы застегнуть ее ремень безопасности. Затем его пальцам, обвившимся вокруг рычага переключения передач дорогой машины, каким-то образом удавалось задевать плотную ткань ее юбки всякий раз, когда он переключал передачу.

К тому времени, как они прибыли в ресторан, папка с надписью «Прочие» уже была увесистой.

Затем разговор. И он, остроумный, внимательный и чертовски заинтересованный в том, что она говорит. Ее ахиллесова пята после Эрика, никогда не проявлявшего к ней интереса, и Кайла, который стремился влезать в дела его не касавшиеся. Эти вещи вполне подходили для папки «Брат». Опасность крылась в глубокой признательности, которая начинала формироваться у нее. Это слишком.