Второй раз вышло легче и громче. Кроме бабушки, которая плохо слышит, все всё разобрали, но ничего не поняли. Они же знали сестру Эрну: по больнице, по рассказам Лоллипопа и даже по телефонному разговору! Поэтому все рассмеялись.

Лоллипопу пришлось повторить ещё раз:

– Сестра Эрна с рыжими волосами мне ни с какой стороны не бабушка! – Голос его окреп.

Так что бабушка тоже расслышала и тоже засмеялась.

– А кто придёт к нам завтра в гости, если у тебя нет никакой бабушки? – ехидно поинтересовалась Хайдегунда.

– У меня есть бабушка! – выкрикнул Лоллипоп и засмеялся звонким захлёбывающимся смехом со слезами. – Только она не медсестра и завтра к вам не придёт, потому что все вы считаете уборщиц глупыми, жадными и злопамятными!

Лоллипоп резко развернулся и выскочил из дома в дождь. Он не хотел ничего больше объяснять. У калитки его догнала Хайдегунда. Без плаща. В чём была дома.

– Лоллипоп, я совсем ничего не поняла! – прокричала она. – Что всё это значит?

Лоллипоп вышагивал по мостовой. Хайдегунда трусила следом. Она уже вымокла до нитки. Лоллипоп убыстрил ход, Хайдегунда из последних сил тянулась за ним, поклявшись, что не отстанет – даже если схватит двустороннее воспаление лёгких, – пока он не объяснит всё насчёт бабушки. Лоллипоп не объяснял ничего. Так они подошли к дому Лоллипопа. Смешанный Отто как раз опускал жалюзи на витринном окне. Он как увидел Хайдегунду под ливнем, без плаща, сразу предупредил, что можно схватить двустороннее воспаление лёгких.

– Я поднимусь с тобой, – сказала Хайдегунда.

– Нет! – рявкнул Лоллипоп. – Не желаю! Вообще не желаю тебя больше знать!

– Ты совсем спятил, баран бездушный! – крикнула Хайдегунда. От дождя и холода у неё зубы стучали.

– У меня в магазине ругаться куда приятней, – заметил Отто. – Там теплее и суше!

Лоллипоп внутрь не зашёл, остался у порога. А Хайдегунда зашла. Она присела к камину, чтоб отогреться. Отто принёс полотенце, и она протёрла волосы. Злая она была как сатана.

– Он абсолютно свихнулся, – сказала она Отто. – Я ему ничего не сделала, а он, видите ли, знать меня не желает! Просто зла не хватает. Да ещё говорит, что у него нет бабушки. Когда мы все её знаем. По больнице!

– По какой больнице? – спросил Смешанный Отто.

– Ну, братец мой младший лежал в больнице. К нему вирус прицепился, тогда сестра Эрна за ним и ходила!

– Сестра Эрна – это кто? – спросил Смешанный Отто.

– Сестра Эрна – бабушка Лоллипопа, – сообщила Хайдегунда Отто. Она ведь не подозревала, что Смешанный Отто знаком с бабушкой более сорока лет.

Смешанный Отто недоуменно посмотрел на Хайдегунду, затем через дверь на улицу. А там, по другой стороне, шла бабушка Лоллипопа. Она несла батон белого и пакетик с ватрушками. Она успела удачно – перед самым закрытием – заскочить к булочнику. Зонтика у неё не было. С косынки стекали струи, бабушка двигалась со всей скоростью, на которую только способны были опухшие ноги. Лоллипоп увидел бабушку, и сердце его сжалось.

Хайдегунда тоже посмотрела на бабушку. Она покачала головой:

– Это же старушка, у которой не все дома, – сказала она. – Которая то визжит как резаная, то буянит. Она ещё печёт сливовые оладьи, и на вкус они как резиновая подошва.

Тут Лоллипоп зашёл в лавку. Он приблизился к камину, к сидящей подле него Хайдегунде и сказал:

– У старушки все дома. Она не визжит как резаная и не буянит. Её сливовые оладьи – полный люкс, и она моя бабушка. Первая и единственная!

А затем он рассказал ей всё без утайки. Смешанный Отто, минимум раз шесть, прерывал его восклицаниями: «Мамочки родные!»

Когда Лоллипоп поведал всё, от и до, Хайдегунда сперва не могла вымолвить ни слова. Потом она вздохнула, потом вымолвила:

– Как это всё нехорошо, Лоллипоп! Я совсем не хотела… Твоя бабушка конечно же исключение!

– Плевать я хотел на твои исключения! – крикнул Лоллипоп.

Хайдегунда опять на время умолкла, потом вздохнула, потом сказала:

– Как это всё нехорошо, Лоллипоп. Думаю, я вообще заблуждалась. Не только насчёт твоей бабушки. Насчёт всех уборщиц!

Лоллипоп улыбнулся. А раз Лоллипоп улыбнулся, улыбнулась и Хайдегунда.

– Ну и что теперь будет? – поинтересовался Смешанный Отто.

– Когда теперь? Что теперь? – поинтересовались ребята.

– Ну, завтра? Пойдёт бабушка к Хайдегунде?

– Нет, – сказал Лоллипоп.

– Да, – сказала Хайдегунда.

– Да нет же, – сказал Лоллипоп.

– Нет, да, – сказала Хайдегунда.

И впрямь, на другой день бабушка с Лоллипопом отправились к Гюнзелям на чашечку кофе.

Когда они вернулись, она рассказала маме, что их угощали клубничным тортом и кофе со сливками, что мама Хайдегунды вполне милая. Не совсем в её вкусе, но всё-таки милая.

– Что же до религиозной секты, – сказала она, – это явное недоразумение. Она ни единого раза не назвала меня «сестрой». Только спросила, не хотела бы я убирать у них. Они бы платили мне больше, чем Гофштеттеры. Но у Гофштеттеров чувствуешь себя в своей тарелке. Я их не брошу!

День рождения Лоллипопа

В жизни Лоллипопа была одна великая несправедливость. День его рождения приходился на 25 декабря [1] . А это значит, свой день рождения он никогда не праздновал, потому что торт в этот день и так на столе был, подарки же дарились накануне вечером, а то, что утром мама говорила: «Поздравляю, сынок, от всего сердца!», не меняло дела. Лоллипопа это удручало. По поводу и без повода он канючил: «Мне тоже хочется хоть один человеческий день рождения устроить, чтоб всё, как полагается, и всё, что прилагается!»

В день рождения полагался прежде всего праздник, на который приглашалось много ребят. Хайдегунде такое устраивали. Двадцать пять человек пригласили. В комнатах развесили гирлянды, бумажные змеи. В столовой накрыли стол: бутерброды, да пироги, да пирожные, да кока-кола, да апельсиновый сок. Пускали плёнку с записью Битлов. А сестра Хайдегунды и тётя Фредерика играли с ребятами в разные игры: в «садовника», в «фанты», скакали в мешках наперегонки. За первое, второе и третье места вручались награды.

Так отпраздновать день рождения мечтал и Лоллипоп. Когда ему не спалось, он представлял себе праздник в мельчайших подробностях. Всё уже было распределено и расписано. В прихожей гирлянды, в гостиной стол с едой и напитками, в детской танцзал, а в комнате мамы и бабушки – зал для игр.