– А ну, не тарахти! – поднялся все же на ноги Шершень. – Ты толком сказать можешь: что за проводник, откуда взялся? И это он тебе лично сказал, что выход знает?
– Давай по пути расскажу, а? – продолжал тянуть сталкера за руку косморазведчик. – Хватай свою «Печенгу», бери рюкзак и помчались!
– А если я не хочу никуда мчаться?
– Как это? Выбраться отсюда не хочешь?.. Ты кастрюлю не снимал случайно?
– Не снимал. Не хочу. Оставь меня в покое, так-на! Беги сам, куда тебе надо.
– И побегу! Там Забияка одна осталась. Она за «безголовым» пошла, чтобы, если мы не успеем, увидеть, где именно он выйдет.
– Что еще за «безголовый»? – насторожился Шершень, вспомнив об одном из двух «счастливчиков», вернувшихся из поселка.
Плюх, оказывается, тоже об этом помнил, поскольку сказал:
– Не тот, о котором ты рассказывал. Это «питекантроп», что похитил Забияку.
– А что стало с его головой?
– Не знаю. Но сейчас на ее месте блестящая нашлепка. И, несмотря на это, он ходит.
– Почему ты решил, что он пошел к выходу? – Сталкер сам не заметил, как забросил за плечи рюкзак и взял в руки «Печенгу».
– Предчувствие. Так ты со мной? Тогда полетели!
Шершень двинулся вслед за выскочившим из кухни Плюхом, однако «полететь» у него не вышло – заныл ушибленный копчик.
– Подожди! – крикнул он усвиставшему к зеленой двери разведчику.
– Давай скорее! – вернулся и нетерпеливо замахал рукой Плюх.
– Не могу скорее, – буркнул сталкер. – Задница болит. А эта хрень, – тряхнул он рюкзаком, – почему-то не работает. Глянь, может я бутылку, когда пил, неправильно вставил? Между прочим, «трубу» теперь видно. Не в этом дело?
– Скорее всего, в этом, – посмурнел Плюх. – Здесь, в Лазаревском, «труба» почему-то не действует… Что, совсем не можешь идти?
– Могу, но только не бегом.
– Давай я понесу рюкзак и винтовку.
– Рюкзак – на, а «Печенгу» – хренушки! Мне с ней как раз легче, чем без нее.
– Эх, что же делать? – надев рюкзак, помотал головой косморазведчик. – Он хоть и медленно идет, но такими темпами мы точно не успеем…
– Ты же сказал, Забияка проследит за ним. В чем проблема-то, так-на?
– В том, что за нее я тоже переживаю. Правда, я Блямса с ней оставил…
– Кого ты с ней оставил?.. – судорожно сглотнул Шершень.
– Блямса. Я не сказал еще разве? Мы Блямса нашли, представляешь?.. Только давай все же пойдем, а? Я тебе по пути все расскажу.
Чтобы сократить путь, Плюх решил не возвращаться к эстакаде рядом с вокзалом, а рискнул пойти по улице Лазарева в противоположном направлении, предположив, что там тоже будет какой-нибудь переулок, выходящий на улицу Победы. По дороге, как и обещал, косморазведчик стал рассказывать, что довелось пережить и увидеть им с Забиякой. Сталкер слушал внимательно, не зная, верить услышанному или нет. Если бы он не успел уже более-менее узнать Плюха, то, пожалуй, не поверил бы. А так…
– Сколько, говоришь, там валялось оружия? – спросил он, когда разведчик замолчал.
– Несколько десятков. Я точно не считал, не до этого было.
– Ну, двадцать, тридцать стволов или под сотню?
– Думаю, не меньше сотни. А что?
– Насколько я знаю, и я тебе уже это говорил, в Лазаревку совались два-три десятка сталкеров, но никак не сто. Откуда взялись остальные?
– Понятия не имею, – признался Плюх. – Но ты ведь мог и не знать обо всех случаях. И потом… А что если Лазаревское связано не только с этой Зоной?..
– А разве есть другие? – хмыкнул Шершень.
– Ёшки-блошки, откуда ж мне знать? Мне эта мысль пришла в голову только что. Просто, думаю, ради двух-трех десятков и впрямь бы не стали такого затевать. Смотри… Излучение зомбирует попавших сюда людей, и они направляются кем-то в строго указанную точку. Так сказать, в пункт сбора. Им является кинотеатр. Кстати, ты тоже в том направлении рвался, только тебе забор помешал. Так вот… В кинотеатре прибывших обрабатывают и превращают их в некое подобие биороботов. А потом дают указание идти на выход.
– Зачем? – спросил сталкер, которому в остальном рассуждения Плюха показались логичными.
– Зачем на выход?..
– Да. На хрена их переделывать во что-то, а потом отпускать? К тому же назад в Зону вернулся только один «безголовый». И ты еще не учел тех, кто жил в Лазаревском изначально.
– Те, кто жили, могли покинуть поселок еще до всего этого… Но что ты хочешь сказать? Что «переделанных» отправляют куда-то в другое место?
– Именно это и хочу сказать, так-на. Их переделывают в супер-солдат и отправляют на войну, а нужные головы им приделывают уже на месте: летчикам одного типа, танкистам другого… Хотя тот сталкер, что к нам вернулся, и без головы много умел. Так что, может, такими и остаются.
– Мне уже нечего брить… – непонятно пробормотал косморазведчик, а потом понуро добавил: – Тогда получается, что мы идем за «безголовым» зря?
– Ну почему же зря? – усмехнулся Шершень, настроение которого и впрямь заметно улучшилось. – Попасть куда-либо еще всяко лучше, чем тут гнить. А потом, кто знает – может, там отсев и сортировку делают? Годен – на войну, не годен – в запас или в отставку, так-на. Домой то есть. Двое-то к нам как-то все же вернулись. Правда, один с головой, хоть и с пустой. Ну так его могли еще до переделки забраковать, раз нервная система слабой оказалась. Так что нас на этом пересыльном пункте увидят, скажут: ага, с головами ребятки – стало быть брак, хреначьте домой.
– Многовато что-то за один раз «ребяток» с головами. Причем из них одна девчонка и один инопланетный «богомол». Странноватая компания, не находишь?
– Если там, на сортировке, не люди, а компьютеры какие или роботы, то может и прокатит.
Сталкеру и впрямь стало казаться, что все у них может получиться. Надежда, которую он было потерял, снова к нему вернулась, хотя рассудок и продолжал монотонно бубнить, что все это полная хрень, и, скорее всего, все они просто рехнулись от излучения.
– Ладно, – вздохнул косморазведчик. – Все равно это только наши гипотезы и догадки. В любом случае, это хоть какой-то да шанс. Других-то вариантов нету.
Спорить с таким выводом Шершень не стал. Вернувшаяся к нему надежда тем более не возражала.
Пройдя немного вдоль высоких платанов, сталкер с разведчиком увидели на противоположной стороне улицы желтое, с многочисленными выступами здание, над которым красовалась вывеска «Аквапарк “Морская звезда”», а чуть дальше за ним – высокое, сплошь в зеркальных стеклах, многие из которых были разбиты или отсутствовали вовсе, поверху которого было написано: «Океанариум “Амазонка”». За аквапарком как раз и оказался ведущий вправо, к улице Победы, переулок.