Зато с руки сняли гипс. Он уже согласился выполнить одно задание.
Неожиданно на стол перед ним поставили тарелку. Он закатил глаза. Мало того что новая официантка неправильно записала его заказ, так еще и принесла яйца, обжаренные с двух сторон, с беконом и тостом из цельного зерна.
Он медленно поднял взгляд.
– Есть одна штука с этими сказками… Никто никогда не рассказывает принцессам, что она должна заслужить прекрасного принца, – послышался знакомый голос.
Эбби стояла перед ним.
– Не возражаешь, если я присяду? – спросила она. Прежде, чем он успел ответить, она выдвинула стул. – Тебе сняли гипс, – заметила она. – Рада видеть это.
Грудь Хантера пронзила боль. Он не хотел разрыдаться, как малолетнее дитя, и поэтому повел себя грубо.
– Чего тебе, Эбби? Или ты решила взять пример с Уоррена и тоже начать преследовать меня?
– Никакого преследования, обещаю. Если хочешь, чтобы я ушла, – я уйду. Гай не переживет, если я устрою еще одну сцену. Ты хочешь, чтобы я ушла?
Он хотел. Было слишком больно видеть ее.
– Как хочешь.
– Как я скучала по тому, как ты пожимаешь плечами, – сказала она.
Мимо проходила официантка, и Эбби перевернула свою чашку, показывая, что хочет кофе. Какими бы ни были причины ее появления здесь, она не собиралась решить все по-быстрому.
Хантер не знал, как поступить. Он чувствовал, что должен схватить Эбби и больше никогда не отпускать, но не мог заставить себя сделать это. Пусть она проваливает ко всем чертям!
И вообще, зачем она пришла? Надежда заставила его сердце биться чаще. Хантер ненавидел себя за это.
Эбби выглядела по-другому. Хантер не мог сказать точно, что изменилось. Ее волосы лежали все так же в беспорядке. Под ее зимним пальто было что-то вроде униформы, розовой, как будто из какого-то учреждения. Эбби была бы скучной, если бы не… Что это? Он ущипнул себя за колено, желая поверить, что это не сон. На ней был тот шарф, который он купил ей в Ливии.
Должно быть, она проследила за его взглядом, и на лице ее появилась улыбка.
– Я нашла новую работу. В Лэндмарке. Я домработница. Кто ж знал, что уборка в твоей квартире в течение пары недель принесет такие результаты?
Даже без его рекомендаций.
– Хорошо. Я надеялся, что ты найдешь работу. – Это была правда. Он сожалел о том, что случилось между ними, но всегда хотел, чтобы она смогла встать на ноги. – Но я смотрел не на это.
– Я знаю. – Ее щеки порозовели, став одного цвета с униформой. – Я ношу его каждый день.
– Как мило. – Хантер не осмеливался даже допустить мысль, что шарф был для нее не просто аксессуаром.
– Знаешь, почему?
– Потому что он подходит к твоей униформе.
Она посмотрела вниз и засмеялась:
– И правда подходит! Если честно, я даже и не замечала этого. Видишь, я ношу его не для того, чтобы быть модной.
– Тогда зачем?
Пока они разговаривали, Эбби взяла пакетик с сахаром. А сейчас нервно вертела маленький белый квадратик, разглаживая то один край на столе, то другой.
– Как напоминание, – ответила она мягко.
Напоминание о чем? Еще о каких-то ошибках, которых нужно избегать?
Ладони Эбби вспотели. Это было сложнее, чем она себе представляла. И опять же, три месяца – очень долгий срок. А что, если Хантер решил, что ошибался? Что она его не волновала? Что, если она ошибалась и его чувства были не такими глубокими, как она думала? Может, чувства в ее сердце были безответными.
Жаль, но Эбби не могла положить новый сотовый телефон перед собой на столе, чтобы взглянуть на экран. Там была фотография из замка. Так же как и шарф на ее шее, эта фотография всегда напоминала ей о том, какой женщиной она хотела быть. И о мужчине, достойной которого она хотела стать.
– Ты собираешься отвечать? – спросил Хантер. – Или так и будешь сидеть, уставившись в пространство?
Все тот же прежний Хантер.
– Я не ожидала увидеть тебя здесь, – произнесла она, игнорируя его вопрос. – Я зашла сюда за кофе и увидела, что ты тут сидишь.
– Ты пришла к Гаю?
– Я шла в твою квартиру.
– О… – Он изо всех сил старался казаться незаинтересованным, но голос выдавал его.
– Должна признаться, я боялась, что ты уже уехал на какое-нибудь задание.
– Я уезжаю через пару дней.
От этой новости сердце Эбби пронзила боль, но она мысленно приказала себе успокоиться. «А что, ты думала, он будет делать? Перестанет работать?» Она должна быть счастлива, что смогла его застать здесь.
– И куда? – спросила она.
– На Сейшелы. Буду снимать созревание коричных деревьев.
– Все еще держишься подальше от митингов и протестов?
– Я решил начать с малого. Что ты хочешь, Эбби? Я думал, мы все сказали друг другу три месяца назад.
Их прервала официантка, которая принесла заказанные вафли. Эбби посмотрела на тарелку.
– Я решил немного отдохнуть от привычной еды, – ответил Хантер, отодвигая тарелку, которую принесла Эбби.
– А почему ты не сидишь в углу?
– Решил попробовать что-то новенькое.
Без всякой логики эти два ответа укрепили ее решимость. Если он избегал обычных вещей, то, возможно, старался забыть?
– У меня тоже есть некоторые изменения, – сказала Эбби. – Я переехала из дома Маккензи. Мы живем в квартире вместе с Кармеллой.
– Рад слышать, что ты встала на ноги.
– В этом и есть суть временного приюта. Хотя окончательно я так и не ушла оттуда. Я теперь там работаю волонтером.
– Да ладно!
– Три дня в неделю. Веду группу для женщин, которые оказались в такой же ситуации, как и я когда-то.
– Правда? – Он пытался скрыть удивление в своем голосе.
– Все нормально. На твоем месте я бы тоже отнеслась к этому скептически. Но, как я уже тебе говорила, я очень изменилась.
После ее стычки с Уорреном Эбби очень много думала о том, какими путями шла. Большинство ее решений были продиктованы поисками человека, который защитил бы ее. Поэтому она и потеряла себя с Уорреном, поэтому боялась потерять себя рядом с Хантером. Думала, именно они могли исполнить ее мечты. Но когда она поняла, что вся ответственность и успех зависят от нее, она начала смотреть на свои решения другими глазами.
– Эти женщины помогают мне так же, как я им. Мы учимся тому, что сами должны заслужить счастливую жизнь.
Хантер наклонился вперед:
– Ты всегда говорила, что должна быть новая версия твоей сказки.