Она вытащила что-то из кармана брюк, перетащила стул, чтобы сесть рядом. Затем развернула помятый лист бумаги и разгладила его на столе.
– Это выписки из дневника. Тут, – она ткнула пальцем в текст, – Вседержитель говорит о том, что армии против Бездны бесполезны. Сначала я подумала, это означает, что они не могут ее победить, но посмотри, какие слова он использует: «Мечи моей армии бесполезны». Что может быть бесполезнее меча, если приходится воевать с туманом?
Она указала на другой абзац:
– «Она оставляла позади себя разрушение». Тысячи и тысячи людей умирали из-за нее, но он не говорит, что Бездна нападала на них. Он говорит, что они умерли «из-за нее». Возможно, мы все это время неправильно понимали, что происходит. Тех людей не раздавили, не сожрали. Они умерли от голода, потому что их земли постепенно поглотил туман.
Вин казалась такой уверенной. Знала ли она что-то о правильном способе исследований? О том, как задавать вопросы, изучать, принимать и обдумывать ответы?
«Разумеется, нет, – мысленно отругал себя Сэйзед. – Она выросла на улице и понятия не имеет ни о каких методах – просто использует инстинкт. И обычно не ошибается».
Он разгладил бумагу, перечитал написанное.
– Леди Вин? Это вы сами писали?
Она покраснела:
– Почему все так этому удивляются?
– Просто это на вас не похоже, леди Вин.
– Ты и твои друзья меня испортили. Посмотри, тут нет ни одной фразы, которая противоречила бы идее, что Бездна – это туман.
– Не противоречить идее и доказать идею – разные вещи, леди Вин.
Она только рукой махнула:
– Я права, Сэйзед. Я знаю, что права.
– А как быть тогда с этим? – спросил Сэйзед, указывая на одну строчку. – Герой утверждает, что может ощущать Бездну. Туман ведь не живой.
– Но туман же крутится возле того, кто использует алломантию.
– Это не одно и то же, по-моему, – не согласился Сэйзед. – Он говорит, что Бездна поражена безумием… разрушительным сумасшествием. Она злая.
Вин ответила не сразу.
– Есть еще кое-что, – наконец призналась она. И указала на другую часть записок. – Узнаешь это место?
«Это не тень, – читал Сэйзед. – Темное существо, что следует за мной, существо, которое вижу только я, – это на самом деле не тень. Оно черное и полупрозрачное, но у него нет четких очертаний. Оно нематериальное – клочковатое и бесформенное. Будто сделано из темного дыма.
Или, может быть, из тумана».
– Да, леди Вин, узнаю. Герой видит существо, которое преследует его. Оно напало на одного из его спутников, кажется.
– Я видела его, Сэйзед, – глядя прямо ему в глаза, призналась Вин.
Террисиец почувствовал озноб.
– Оно там, – продолжала Вин. – Каждую ночь, в тумане. Наблюдает за мной. Я ощущаю его алломантическую пульсацию. И если подхожу достаточно близко, могу его видеть. Оно как будто сделано из тумана. Нематериальное, да, но живое.
Сэйзед сидел молча, не зная, что и думать.
– Ты решил, что я сошла с ума, – с упреком сказала Вин.
– Нет, леди Вин. Не думаю, что кто-то из нас имеет право называть такие вещи безумием. Не в нынешних обстоятельствах. Но… вы уверены?
Она решительно кивнула.
– Но даже если это правда, на мой вопрос все равно нет ответа. Автор дневника видел некое существо, но не называл его Бездной. Значит, это не Бездна. Бездна – что-то еще, что-то опасное, что-то, в чем он мог почувствовать зло.
– Так в этом весь секрет, – заметила Вин. – Мы должны узнать, почему он так говорил о тумане. И тогда мы поймем…
– Поймем что, леди Вин?
Вин помедлила, а когда заговорила вновь, внезапно переключилась на другую тему:
– Сэйзед, Герой ведь так и не сделал того, что должен был. Его убил Рашек. Убил, забрал силу у Источника, но не отдал ее, а сохранил для себя.
– Верно, – кивнул Сэйзед.
– И туманы начали убивать людей, – после некоторого раздумья продолжала Вин. – Начали приходить днем. Такое ощущение… что все повторяется. Так… может быть, это значит, что Герой Веков должен появиться опять?
Она была явно обеспокоена.
«Ах да…» – подумал Сэйзед.
Ну конечно, она, как и предыдущий Герой, видела существо в тумане.
– Не уверен, что это предположение обоснованно, леди Вин.
– Почему ты не можешь просто взять и сказать: «Ты не права», – фыркнула Вин. – Как это делают обычные люди?
– Прошу прощения, леди Вин. Меня учили быть слугой, учили быть покладистым. Тем не менее я и в самом деле считаю, что вы ошибаетесь. А кроме того, не уверен, достаточно ли хорошо все обдумали. Что заставляет вас думать, что Герой Веков вернется?
– То, что происходит, то, что я чувствую. Туманы приходят опять, и кто-то должен их остановить.
Сэйзед задумчиво провел пальцами по переписанной части копии.
– Ты не веришь мне.
– Дело не в этом, леди Вин. Просто я не склонен к поспешным выводам.
– Но ты же думал о Герое Веков, не так ли? Он был частью твоей религии – потерянной религии Терриса, которую вы, хранители, пытаетесь отыскать и открыть заново.
– Верно, – признал Сэйзед. – Но мы не знаем почти ничего о пророчестве, которое использовали наши предки, чтобы найти своего Героя. Более того, моя последняя работа свидетельствует о том, что истолковано пророчество неправильно. Если величайшие террисийские теологи эпохи до Вознесения были неспособны соответствующим образом определить своего Героя, как это можем сделать мы?
Вин ответила не сразу.
– Не стоило мне начинать этот разговор, – наконец сказала она.
– Нет, леди Вин, пожалуйста, не надо так думать. Прошу прощения, ваши идеи заслуживают большего внимания. Просто у меня ум ученого, и я всегда задаю много вопросов, когда мне сообщают новые сведения. По-видимому, я слишком люблю спорить.
Вин подняла голову, чуть заметно улыбнулась:
– Еще одна причина, по которой ты так и не стал хорошим террисийским слугой?
– Без сомнения, – со вздохом согласился Сэйзед. – Мое поведение также вызывает конфликты с другими членами моего ордена.
– Как Тиндвил? – улыбнулась Вин. – Она совсем не обрадовалась, когда услышала, что ты рассказал нам о ферухимии.
– Это так. Хранители не очень-то любят распространяться о своих возможностях. Когда Вседержитель был еще жив и за хранителями охотились, подобная осторожность себя оправдывала, на мой взгляд. Но теперь, когда мы свободны, мои братья и сестры все никак не могут избавиться от привычки хранить тайну.