— А если вместе? — предложил Крис.
— Нет уж. Чтоб ты опять свалился?
Крис подумал, как сделать, чтобы она сама захотела.
— Тогда я один.
— Пожалуйста. — От руки его освободилась, отошла, смотрела обиженно.
Крис скинул джинсы и рубашку, остался в коротких трусах. Встал на краешек плиты над водой, пальцами зацепился, приподнялся на носках, потянулся перед прыжком — мышцы на ногах и спине вздулись, затвердели. Руки поднял, вперед наклонился, сказал, оглянувшись:
— Так не пойдешь?
Катя головой покачала. Заметила как бы между прочим:
— Не по моде ты разделся.
— Как? — не понял Крис.
— У нас тут нудизм в ходу. Все нагишом купаются.
— Ах вот в чем дело, — сообразил Крис. — Ну тогда…
Пальцы за трусы засунул, потянул. Катя отвернулась. Стояла, ждала, но плеска не было.
Крис со спины тихонько подошел, взял за руку, сказал:
— Идем.
— Нет. Я же сказала, — стараясь не оглядываться, упиралась Катя.
— Я кое-что получше придумал. И прыгать никуда не надо.
— Как это?
— Идем-идем…
— Куда ты меня тащишь?
— Сейчас увидишь.
Она хотела этого и боялась. Не то чтобы сопротивлялась и руку вырывала, но была скованной. Крис тянул ее за собой. Но почему-то не в пещеру — вдоль скалы по выступающей плите к водопаду.
— Ну и что? — не поняла она.
— Смотри!
Вода здесь, падая, тянулась широкой прозрачной лентой, как прозрачная пленка с толстенного рулона в магазине «Все для дачи». А за этим полотнищем водопада вдоль скалы шла широкая каменная полка, на которую дождем сыпались брызги.
— Душ не желаете принять? — пригласил Крис!
— А ты? — Катя посмотрела, куда падает вода. Озеро было близко.
— Тебе нечего бояться, — сказал Крис, сжал ей крепко руку, потянул.
— Подожди. — Катя пуговки расстегнула, сбросила зеленую свою, изрядно потрепанную блузку, кожаная юбочка упала к ногам, осталась в узенькой черной ленточке трусиков и таком же лифчике. Шагнула за Крисом на мокрую каменную полку, заскользила, ухватилась за Криса сзади, спиной прижалась к мокрой скале, брызги разом окатили ее всю.
— Дальше, дальше, — тянул ее за руку Крис, и они шли сквозь струи и капли за плотным занавесом воды.
Кате было совсем нестрашно, и, когда скала разошлась, открыв глубокую и темную нишу за занавеской воды, она, смеясь, вступила в темноту, сказала:
— Как в душевой кабине.
Руку вытянула, раздвинула воду, увидела внизу бирюзу озера, руку отдернула.
— Нас не видно, — шепотом сказал Крис.
И подвинулся тихонько к ней, потянул за руку, тело ее напряглось в привычном испуге.
— Подожди, — попросила Катя. — Отвернись.
Крис повернулся к ней спиной.
Катя скинула свои тряпочки, постояла под холодным душем, тронула грудь, пробежала пальцами по животу.
Крис почувствовал, как она сзади осторожно, точно боясь обжечься, тронула его бедра, потянула прилипшую мокрую ткань, стукнула легонько по ноге, он переступил, освобождаясь от последнего, что могло им помешать.
Почувствовал, как она прижалась к нему сзади, ладонь положила на живот, скользнула ниже, развернула, губы его поймала своими мягкими губами, ноги чуть расставила, приподнялась на цыпочки, обхватила его набухшую мгновенно плоть.
Глаза ее раскрылись широко. Застонала коротко, губку закусила, как-то замедленно опускаясь на него. Ноги у Криса вдруг ослабели, и они с Катей легли на влажный пол каменного душа.
Едва успели выбраться из-под водопада до возвращения ребят.
Катя, вздохнув (надо бы постирать), нацепила блузку, точно твист танцуя, влезла в юбку, запрокинув голову, лицо подставила солнцу, чувствуя на расстоянии жар тела Криса.
Крис лег поодаль на живот, щурясь, обнимал взглядом стройную фигуру Кати.
— Кхм! — кашлянули громко.
Над краем плиты появилась усатая физиономия Тартарена с прилипшим ко лбу колечком мокрых волос. Покосившись на ворох собственной одежды, Тартарен предупредил:
— Счас вылезу, — оценив отсутствующий взгляд Кати, добавил: — Женщины могут не смотреть.
Катя оглянулась на него рассеянно, равнодушно отвернулась.
Тартарен вытащил наружу мощные свои телеса, влез в трусы и джинсы, походил, посмеиваясь чему-то в усы, покосился на Криса:
— Как голова? Нормально? В себя пришел? Отлично. А тут у нас кое у кого за время твоего беспамятства крыша окончательно съехала.
Вслед за Лешей один за другим по веревке поднялись сначала Юнг, потом Гена Жариков.
Юнг попрыгал на одной ноге, вытряхивая воду из уха, отжал на себе трусы, влез в джинсы, сел, хмурый, на краешек площадки, посасывая разбитую в кровь губу, ноги свесил над водой.
Гена, щеголяя крепкими белыми ягодицами, отряхнул ладонями воду с груди, оглядел старавшуюся не замечать его Катю, чмокнул губами воздух, улыбнулся.
Тартарен в него его собственными штанами кинул, проворчав:
— Закройся, животное. Тут дама.
Дима дернулся, сплюнул кровью.
Жариков постоял, раздумывая, чего это он в такую жару штаны на себя должен натягивать, но спорить не стал, прикрыл свои чресла, лег, как Крис, на живот, щекой прижимаясь к нагретому солнцем камню.
— Так что у вас случилось? — помолчав, спросил Крис.
— Эти двое чуть не утопили друг друга, — не зная, сокрушаться ему или острить, сообщил Тартарен. — Хорошо, я успел.
— В чем дело? — повернулся Крис к Диме и Жарикову.
— В женщине, конечно, — ответил за них Тартарен.
Тартарен резвился в гроте, как в бассейне, — со вкусом нырял, подолгу пропадал под водой, выныривал, отдуваясь и фыркая, ругался, что не видно ни черта, кричал возбужденно, что там должен быть подводный ход, и сокрушался так, что эхо вибрировало под мокрыми сводами:
— Эх, мне бы фонарь какой-нибудь, я бы все там разведал.
Юнг восторгов Тартарена не разделял и все с беспокойством оглядывался на вход в грот. Там в просвете между стенкой скалы и водой виден был кусочек озера, в котором они оставили голого Гену Жарикова, лежащего на спине, подставив солнцу все свое достояние.
И совсем рядом, за коротким выступом, плескалась в озере Света. Юнг не мог ее видеть. Он ее чувствовал.