И вот — начало погони. Малыш дал сигнал своим наступлением, и остальные смыкали цепь. Она пока оставалась на месте, зная, что это маневр и ей нельзя двигаться, пока олень не окажется рядом. Видя, что олень бежит прочь от вожака, Найда напружинила руки. Еще немного — и девочка встает в полный рост, преграждая животному дорогу. Теперь круг, замкнутый ею, загнал животного в безвыходное положение. Собаки с рычанием смыкали его, делая расстояние друг между другом таким, что оленю не проскочить. Найда готова была сама броситься на него, но что-то удерживало — авторитет вожака и то, что Шрам дал понять: охота за Малышом. Он и прыгнул первым, вгрызаясь зубами в шею оленя. Жалобный писк жертвы — и Найда сама прыгает следом, валя его на землю и не давая встать. Все кончено.
Могла ли она знать много лет назад, что сможет так, вместе со стаей собак, убивать животное, похожее на что-то в ее памяти, что жевало сено у ее ног?.. Найда не думала об этом. Это теперь был обычный день ее жизни, похожий на множество других.
С каждым годом она все больше забывала то, как жила среди людей. Теперь Найда помнила совсем немногое, и то, то она помнила, порой вводило ее в недоумение. Она вспоминала странные дома, стены которых были такими тесными и ограниченными и совсем не были похожи на бескрайнее синее небо над головой. Вспоминала невнятные лица, не похожие ни на одно из тех, что окружали ее сейчас. Свой старый набор слов и язык жестов девочка постепенно забывала. Здесь все было другим. Только чувства порой возвращались к ней.
Однажды, встретив посреди тайги полуразвалившийся домик, Найда, сама не зная, зачем делает это, направилась туда. Тогда из семьи с ней были не все — только мама. Рыжая давно знала дом, очевидно служивший когда-то убежищем людям, но покинутый ими. То ли жилище лесника, то ли остатки старой деревни, покинутой жителями, дом стоял здесь, сколько Рыжая себя помнила, когда еще ее старшие братья были хозяевами этих земель, а она была так же молода, как сейчас ее любознательная дочь. Предостерегающе позвав Найду, собака остановилась и не пошла внутрь, не чувствуя там ничего живого. А девочка, неуверенно поднявшись по ступеням и толкнув дверь, оказалась в прогнившем шатком строении. Ей было интересно, и странное чувство пробудилось в душе. Она словно узнавала это все, хотя ни разу не была здесь. Никогда она не видела этого места, но вспышки воспоминаний вставали перед глазами. Такая же дверь, и человек, лежащий на такой же кровати, в такой же комнате. Сердце сжалось от дикой боли, и Найда выскочила, бросившись к матери и начав ласкаться, мечтая поскорее убежать от страшного миража.
Они посещали ее во снах в первые годы. Найдаподолгу хватала ртом воздух, вскакивая с криком среди собак, и потом, тяжело дыша, гладила милых новых друзей, стараясь забыть то, как во сне шел на нее человек с топором наперевес. Ничего особенно жуткого во снах с ней не случалось, но часто не было из них иного выхода, кроме как быть разбуженной мамой, вылизывающей скулящего со сне щенка. Найда шла по незнакомым местам, видела, как рядом проплывают процессии таких же, как она, людей, только всех в черном, несущих на руках непонятные ей вещи, длинные массивные ящики, и погружающие их в землю вместе с козьими головами. Девочка не любила спать. Она готова была бежать за стаей куда угодно, только бы быть среди них, а не там, где много страшного и непонятного.
Не раз стая приближалась к границе поселений людей, и тогда Найде становилось по-настоящему страшно. Она звала их назад, не хотела увидеть наяву те чувства, ту боль, что-то потерянное там, где она жила прежде.
Характер девочки менялся вместе с условиями, в которых приходилось жить. Найда перестала надеяться на других, обретя вместо этого иное, совсем новое и более полезное качество — чувство ответственности. Не только за себя, но и за свою семью. Обязанности собак делились поровну не менее, чем в доме людей Найде в свое время была выделена своя роль. Только вот здесь Найда чувствовала себя на самом деле нужной. Это развивало чувство ответственности куда лучше, чем попреки или побои. Страх быть наказанной перешел в нежелание создавать проблему из своей слабости. Всегда, когда Найда смотрела на собак и повторяла за ними, она хотела слиться со стаей, не просто стать сильной сама по себе, а стать частью семьи, чего среди людей она не ощущала уже давно. Да по сути, никогда, слишком мала была в то время, когда ее семья стоила того, чтобы хотеть быть ее частью. Сейчас Найда взрослела душой, осознавая, что любовь дарит помимо надежды несоизмеримую силу.
Ее новая мать учила девочку тому, чему не успела научить Марина. Могло показаться, что среди собак обучение сводится к искусству охоты, но так мог считать лишь тот, кто не провел столько времени в стае. Все повадки животных, их общение, принятие иерархии и уважение к старшим, умение помогать и просить помощи — все это усваивала девочка на примере новой семьи, и в первую очередь тех, кого подсознательно считала родителями. Кроме того, Рыжая была истинной матерью, и, даже когда еще не имела маленьких щенков, она на примере самой Найды доказала, что собаки заботятся о детях не хуже людей, а зачастую куда лучше.
Стая была общностью, состоящей из индивидуальностей. От каждого Найде было дано перенять некоторые качества, которые девочка упустила, потеряв семью среди людей. Малыш и Лапка заменили ей брата и сестру, и в этом ей повезло даже больше, чем если бы она была снова единственным ребенком в семье. Привыкшая к вертящемуся вокруг нее миру и замкнувшаяся, когда это перестало быть так, девочка только сейчас увидела золотую середину. У нее были старшие сестра и брат, которые заботились и потакали, но которых приходилось слушаться. Впрочем, Найда сама знала, когда лучше было соблюдать правила — тайга не прощала ошибок, и собаки готовили ее к этой жизни, не давая поблажек, но поддерживая. Отец учил ее искусству охоты и, что было не менее важно, выживания в тайге. Как понять, что кто-то подходит с подветренной стороны, если не слышишь шагов; как найти ключевую воду и не заблудиться в лесу; какие ориентиры помогут определить свою территорию, найти дом; как читать следы и различать запахи. Это была наука, и Найда училась с интересом. Так же, как и у Старого. Опыт пса и его спокойствие порой помогали девочке перенять его настроение и приобрести уверенность в том, в чем она сомневалась. Наблюдать за Старым было интересно. Он бывал словно бы медлителен, уставал, но на поверку это все оказывалось просто сосредоточенностью и привычкой выжидать.
Поначалу отношения Хромой и Найды ограничивались простым сосуществованием, но со временем девочка поняла, как бы ни была своенравна Хромая, она искренне считала себя членом семьи и за нее готова была умереть. Внешняя порывистость граничила в ней со внутренней собранностью и сосредоточенностью, готовностью ко всему и в любую минуту. Хромая была олицетворением того, что могла сделать с животным человеческая злость. Хоть Найдя и не знала ее прошлого, она чувствовала с ней некую солидарность, когда Хромая, как и она, избегала подходить к людям. Нужно было иметь на самом деле сильный характер, чтобы не превратить в ненависть к ним всю свою жизнь, и Хромая справлялась, но не всегда. И Найда понимала — она сама сильнее минутных слабостей, фобий прошлого. Страх и гнев не затмят ее разума.