– И посмотреть на нее просил?
– Просил, – подтвердила Джейн. – Но я ее не сыскала. Я ему намекнула, что, видать, у пруда она, охотится на хозяйскую рыбу. – Джейн вдруг опомнилась и осознала, с кем разговаривает. – Ой, сорр, я ведь ничего худого не сделала, что с ним поболтала? Мы не просто так языками мололи, мы работали.
– Нет, конечно, ничего. Я лишь хотел узнать, вдруг он принес на ярмарку витрину для безделушек.
– Нет, сорр. Только каменное печенье.
– Понятно.
Я направился к пруду – сперва шагом, а потом, когда вышел из поля зрения Джейн, рысцой. Значит, Верити правильно догадалась. Финч охотится за Принцессой Арджуманд.
Я пересек лужайку, где миссис Меринг по-прежнему распекала посыльного, потом пробежал мимо киосков, между которыми Верити вешала фонарики. Стремянка еще стояла, но Верити уже не было – неужели перебросилась в Оксфорд?
Проскочив заросли сирени, скрывающие беседку, я вылетел на бечевник. Никаких следов Принцессы – впрочем, признаков зашвыривания в реку тоже никаких. Я снова вспомнил о считаных минутах, которые могут решить все.
– Принцесса Арджуманд! – позвал я, устремляясь по ведущей через цветник дорожке к рокарию.
Посреди рокария располагался обложенный кирпичом пруд, весь заросший кувшинками. Рядом с прудом сидел Сирил, а на бортике, изящно макая лапу в воду, примостилась Принцесса Арджуманд.
– Прекрати! – велел я.
Сирил вскочил с виноватым видом. Принцесса, не поведя и ухом, продолжила загребать воду лапой, словно сетью.
– Значит, так, вы оба! – заявил я. – Вы под арестом. Марш за мной.
Подхватив Принцессу, я двинулся к дому, и Сирил, понурившись, потрусил за мной.
– Как тебе не стыдно! – выговаривал я ему. – Она тебя сманивает на скользкую дорожку, а ты и рад стараться. Вот застукает вас Бейн, что тогда?
У беседки возникло знакомое мерцание перебросочной сети. Я оглянулся в тревоге, надеясь, что посторонних глаз поблизости нет. Сеть засияла, и Сирил, отпрянув, попятился с рычанием. Рядом с беседкой возникла озирающаяся Верити.
– Нед! Ты меня встречаешь? Как мило!
– Что удалось выяснить? – спросил я.
– Ты и Сирила привел? – Она погладила бульдога по голове. – И дусечку-пусечку Жужу. – Верити забрала у меня кошку и принялась баюкать, а потом дразнить, шевеля пальцами перед носом. – И как мы только выносим, когда наша мамусечка заводит с нами такие сюси-пуси? Будем за это ее шлеп-шлепать лапусечкой.
– Верити, с тобой все хорошо?
– Лучше некуда. – Она продолжила заигрывать с радостно откликающейся кошкой. – А где Теренс? Нужно сказать ему, чтобы расстался с Тосси, потому что на кону судьба свободного мира. А еще, – Верити понизила голос до театрального шепота, – она жульничает в крокете.
– Это которая у тебя переброска по счету? – спросил я сурово.
Верити наморщила лоб.
– Шестнадцатая. Нет, восьмая. Двенадцатая. – Она посмотрела на меня пристально. – Так нечестно, знаешь ли.
– Что нечестно? – поинтересовался я настороженно.
– Канотье твое. Ты в нем в точности как лорд Питер Уимзи, особенно когда сдвигаешь на лоб, как сейчас.
Она зашагала к лужайке. Я забрал Принцессу, опустил на землю и перехватил Верити за руку.
– Мне нужно найти Тосси. Сказать ей пару ласковых.
– Не самая лучшая мысль. Давай присядем на минутку. В беседке.
Верити покорно потянулась за мной.
– Еще когда я тебя первый раз увидела, сразу подумала: надо же, вылитый лорд Питер Уимзи. Ты был в этом самом канотье… хотя нет, это ведь не первый раз. – В голосе появился упрек. – Первый раз был в кабинете у мистера Дануорти, когда ты явился весь в саже. И все равно неотразимый, хоть и таращил глаза. – Она посмотрела на меня вприщур. – Усы тогда уже имелись?
– Нет. – Я помог ей подняться в беседку. – Так, а теперь рассказывай подробно, что произошло в Оксфорде. Откуда двенадцать перебросок?
– Семь. Ти-Джей хотел проверить сдвиги в мае и августе 1888 года. Ищет смежные области их радикального увеличения, – объяснила Верити куда более связно. Наверное, перебросочная эйфория быстро улетучивается. – Он сказал, что наш диссонанс не укладывается в шаблоны, – продолжала тем временем Верити. – Вокруг основного очага должна появляться область умеренно возросших сдвигов. Знаешь, почему Наполеон проиграл Ватерлоо? Потому что лило. Как из ведра.
М-да, видимо, не очень быстро.
– И зачем Ти-Джею понадобилось тебя одну гонять? Не мог послать Каррадерса?
– Его до сих пор не вытащили.
– Постой, это ведь новичок в прошлом застрял?
Верити энергично замотала головой.
– Каррадерс.
Поди теперь пойми, запуталась она или меня запутывает. И вообще не факт, что мы говорим об одном и том же. Трудности со слухом, рябь в глазах, наверняка без умолку грохочущие в ушах зенитки… Не исключено, что в ее представлении беседа складывается совсем по-другому.
– Верити, пойдем-ка мы…
Куда? Ей сейчас необходимо поспать, но через минное поле между беседкой и домом я ее никак не проведу. Нам наверняка попадется преподобный мистер Арбитидж, командующий прислугой, и миссис Меринг, командующая мистером Арбитиджем, и Тосси, которая вернулась от Каттисборнов пораньше и ищет новых простофиль в соперники по крокету.
На конюшню? Нет, для этого все равно придется пересекать кусок лужайки. Может, лучше остаться здесь, в беседке, и уговорить Верити прилечь на скамье?
– Что же плохого в высшем замысле, скажите на милость? – донесся от пруда голос профессора Преддика. – Где уж там Оверфорсу его постичь! У него только один замысел: обучить свою псину сигать с деревьев на невинных прохожих.
– Пойдем, Верити. – Я потянул ее за руку со скамьи. – Здесь нельзя оставаться.
– А куда мы идем? Не на барахолку, часом? Ненавижу барахолки. Кисточки, ракушки, вышивка, вязаные салфеточки, ажурная ковка и бисер, который пихают во все щели. Что у них с чувством меры?
– Мы не распознаем замысла, поскольку являемся его составной частью. – Голос Преддика раздался ближе. – Видит ли нить на ткацком станке общий узор материи? Понимает ли солдат стратегию битвы?
Ухватив Верити за руку, словно ребенка, я поспешно выволок ее из беседки в сиреневые заросли.
– Пойдем. Нужно уходить. Вот сюда.
Я повел ее по тропинке к реке. Сирил и Принцесса Арджуманд увязались с нами, причем Принцесса вертелась под ногами, мешая идти.
– Сирил, – шепнул я, – поищи Теренса.
– Хорошая мысль, – оживилась Верити. – Теренсу мне тоже есть что сказать. «Теренс, как ты можешь любить ту, которая издевается над твоей собакой?»