— Они правильно идут?
Анна посмотрела на свои часы — хоть их вчера не сняла.
— Боже мой, половина девятого! Придется ехать прямо на службу.
— И мне. Хочешь тост?
— Нет, поем чего-нибудь в кафе.
Он подошел к ней сзади и, обняв, потянулся за своей чашкой кофе.
— Все хорошо?
— Да, голова уже почти не болит. Хочешь аспирину? Я нашла упаковку у тебя в кухне.
— Нет уж. — Он громко отхлебнул кофе, потом обнял ее и уткнулся носом ей в шею. — Не жалеешь?
— Нет, нисколько, — ответила она, отворачиваясь в сторону.
— Посмотри на меня, — ласково попросил он и повернул ее к себе. — Что не так?
— У меня зубы нечищеные, — ответила она.
— В ванной есть новая щетка.
— Нет, я лучше поеду.
— Но сначала посмотри на меня. Перестань отворачиваться.
Она вздохнула, медленно повернулась к нему лицом и подняла на него глаза. Он наклонился и нежно ее поцеловал.
— Ночь была незабываемая, — сказал он, взяв ее лицо в ладони. — Не жалеешь?
— Ты уже спрашивал.
— И?..
— Нет.
— Ну и хорошо. Вечером позвоню.
— Ладно.
Он отвернулся взять свою чашку. Она быстро нашла сумку и дипломат.
— Ты точно не хочешь принять со мной душ?
Анна откашлялась:
— Мне правда нужно ехать, не то опоздаю. А после свободных выходных вряд ли Каннингам это понравится. Она и так ко мне цепляется.
— Расскажешь ей обо всем, что мы нашли на ферме?
— Не сразу.
— Придется, если хочешь, чтобы этот фургон пригнали в город и отдали экспертам.
— Знаю, но мне нужно кое с чем разобраться. Я тебе позвоню.
Анна направилась к двери, где из ящика торчали воскресные газеты.
— Сегодня воскресенье, — сказала она.
— Что?
— Я говорю, сегодня воскресенье. — Она с облегчением рассмеялась.
— Черт возьми, и правда воскресенье! — повторил он.
— И мне не надо на службу до понедельника.
— И мне, — засмеялся он. Затем подошел к ней и вынул из ящика газеты.
— Вот что. Поставь ты свои сумки, я схожу куплю свежего хлеба, и мы позавтракаем яичницей с ветчиной или рогаликами с лососем.
— Нет, я все-таки поеду домой.
— Не соблазнишься? А как насчет пообедать вместе?
Она заколебалась — предстояло еще закончить с коробками.
— Ну, как знаешь, — пожал плечами Пит. — Может, приехать помочь?
— Я подумаю. — Анна открыла входную дверь.
— В случае чего ты знаешь, где меня найти.
Анна долго стояла под душем, пытаясь осознать все, что произошло прошлой ночью. Она переоделась в спортивный костюм, заварила чай, приготовила тост и уселась на балконе. После одиннадцати она начала распаковывать вещи и с изумлением заметила, что напевает. И поняла, что по-настоящему счастлива. Из-за Пита? Из-за того, что они всю ночь любили друг друга? Или из-за того, что наконец освободилась от власти Ленгтона?
В начале второго Анна позвонила Питу. Просто телепатия какая-то, сказал он: сам только что собирался ей звонить. Они договорились пообедать в ресторане «Сан-Фредиано», чуть в стороне от Кингс-роуд. Анна надела джинсы и бледно-голубой кашемировый свитер, который выгодно оттенял синеву ее глаз. В ее душе разлилось приятное тепло: она с нетерпением ждала новой встречи с Питом. Они сейчас переживают самую счастливую пору. Анне, чья жизнь была небогата романами, отношения с Питом придали уверенности в себе — а ей так давно этого не хватало.
Она приехала в Челси ровно в четверть третьего. Пит уже ждал; она заметила, что он побрился и вымыл волосы. На нем были джинсовая куртка, рубашка в клетку, тесно облегающие джинсы и ковбойские сапоги. Увидев ее, он широко раскрыл объятия:
— Чудесно выглядишь.
Взявшись под руку, они вошли в ресторан и заняли столик на двоих в углу.
Когда они изучали меню, в ресторан вошла симпатичная высокая блондинка:
— Привет, Пит!
Пит опустил меню и привстал со стула:
— Бог мой, Даниэлла! Сколько лет!
— Я живу в Испании, — сообщила она. Судя по золотистому цвету кожи, недостатка в солнце она не испытывала.
— Это Анна, моя подружка.
— Очень приятно, — ответила Даниэлла, махнув рукой в сторону своего столика, за которым сидели несколько молодых людей в наброшенных на плечи свитерах. — После обеда мы все едем на ярмарку в Уимблдон-Коммон.
— Интересно, наверно, — с улыбкой заметил Пит.
— Ну, увидимся. Я здесь еще месяц.
— Я тебя найду. Выглядишь потрясающе!
Даниэлла улыбнулась Анне и скользящей походкой вернулась к своему столику.
— Уже выбрала? — спросил Пит, снова взяв меню.
— Она очаровательна.
— Да, а сестры еще красивее. Знаком с ними сто лет, но я не из их круга. Они чудовищно богаты и думают только о развлечениях. Большая яхта…
— Пит, если имеешь яхту, нужно ее регистрировать? Ну, например, как скаковых лошадей? — спросила Анна, когда они сделали заказ.
— Не понял?
— Ну, разным лошадям нельзя давать одинаковые имена — их нужно регистрировать в каталоге Уэтерби. Владельцам яхт нужно их регистрировать, чтобы получить разрешение на пользование и все такое прочее, если они въезжают в страну или, наоборот, выезжают?
— Не знаю. Могу спросить у Даниэллы, хотя она вряд ли в курсе.
— Ну ладно, не важно.
Официант принес вино. Пит откинулся на спинку стула, поднял бокал и прикоснулся им к бокалу Анны:
— За нас?
Она улыбнулась и отпила глоток. Ее ужасно тронуло то, что он представил ее как свою подружку, — пожалуй, никто еще так ее не представлял. Уж точно не Ленгтон — он, наоборот, скрывал их связь.
— О чем задумалась? — негромко спросил он.
Она вспыхнула и пожала плечами:
— Ты представил меня как свою подружку.
— Прости.
— Но мне приятно.
Он склонил голову, ласково усмехнулся и взял ее за руку:
— Прекрасно. Представь, я никогда так не радовался воскресенью. Наверное, если бы не ты, я отправился бы на работу, хандрил, брюзжал и безуспешно пытался бы выпросить у тебя еще одно свидание.
— Я же сама тебе позвонила.