– Есть! – шепнул Мило. – Не спугни!
Он еще на ходу сдвинул боковую дверь. Женщина с тележкой даже не успела заметить их появление, как Мило прыгнул на нее с развернутым одеялом в руках. Накинув его как сеть, он сшиб женщину на асфальт. Та зашлась криком, отбиваясь от ловца. Мило скомандовал:
– Шнур! Скотч!
Пенни испуганно забилась в глубь салона, а вот отец мигом выскочил из-за «баранки» на подмогу. Вдвоем они взвалили даму в халате на плечи и быстро затащили в минивэн. На протяжении всего эпизода она настаивала:
– Игрушки! Игрушки мои не забудьте!
Мило натужно задвинул тяжелую дверь, и отец Пенни ударил по газам. Тележка с убогим скарбом растаяла в зеркале заднего вида.
Похищение заняло не более полутора минут. В темной глуби салона выкраденная женщина продолжала визжать, пока Мило не воткнул шприц ей в руку.
По-прежнему с одышкой, но уже не столь сильной, отец промолвил:
– Прости, дочка, что заставил тебя такое увидеть.
Лишь сейчас Пенни сообразила, кто именно лежит рядом с ней в шнурах и с транквилизатором в крови.
Ее родная мама.
– Бедняжка, только посмотрите на нее, – сочувственно сказал Мило, заклеивая рот скотчем. – Придется распрограммировать.
Они катили по живописным бульварам и кварталам, которые Пенни знала с детства.
Отец тем временем рассказывал, как мать стремительно деградировала до безумия. Он со своими товарищами по церкви организовал допрос с пристрастием, однако на все обвинения в преступном пристрастии следовал категорический протест и отказ признать патологическую зависимость от «до самых кончиков». Сегодня они решили силой вернуть ее домой, где и будут держать на седативах, попутно обрабатывая гипнозом и прочими методами для выработки условной реакции отвращения. Не то она окончательно себя погубит.
Пенни уже не удивлялась, что не сумела узнать собственную мать в ополоумевшем, предельно изможденном существе.
Добравшись наконец до дома, они аккуратно занесли спеленутое и перевязанное тело на крыльцо, затем в прихожую. Когда пациентку освободили от остатков одежды, а руки и ноги надежно притянули к ножкам кровати – мало ли что, – Пенни отпросилась в подпол, где мама хранила подшивки. Каждая полка каждого стеллажа была снабжена биркой с указанием года и месяца; впрочем, Пенни не потребовалось копаться в такой массе материала. На стульчике лежала уже заготовленная стопка номеров, относящихся к Максвеллу. «Спасибо, мама, выкроила время», – тепло подумала Пенни. Бедняга перелопатила тысячи накопленных за полстолетия выпусков, дабы отобрать из них драгоценные страницы.
Приготовив себе заслуженную чашку какао, Пенни перенесла таблоиды в гостиную, устроилась в любимом кресле возле камина и стала читать.
Новой информации почерпнуть удалось не так уж много. Итак, Максвелл, окрещенный Корнелиусом Линусом, появился на свет 24 января 19 … года в родильной палате медцентра Харборвью города Сиэтл. Сведения об отце отсутствуют. Мать вырастила его в одиночку. Других детей не имелось.
Макс поступил в Вашингтонский университет, однако бросил учебу уже на первом курсе, когда погибла мать. Ходили слухи, что вуз он променял на шанс стать учеником каких-то там гималайских гуру. Сплетники позлее помещали его в экзотические публичные дома и мутные околомедицинские учреждения, где за деньги было доступно что угодно: разнузданные сексуальные оргии, дизайнерские наркотики… Одним словом, Корни Максвелл сошел с горизонта на целых шесть лет. А когда вынырнул, по прошествии пары месяцев объединил силы с юной и амбициозной Клариссой Хайнд.
В номерах десятилетней давности отыскалась серия бизнес-заметок про текущие проекты «ДатаМикроКом». На протяжении десяти выпусков публиковались подробности, как Максвелл стал пионером в области нанороботов. Так называемые наниты, или наноботы, до того крошечные, что своими размерами не превышают миллионную долю метра; еще немного, и их можно будет сравнивать с молекулами. Наука всегда вгоняла Пенни в сон, однако это чтиво завораживало. Основной областью приложения нанитов была медицина, где каждая такая крохотулька-наномедибот запускалась в кровеносный сосуд или нерв, чтобы чинить повреждения на молекулярном уровне.
В научно-популярном разделе того же таблоида нашлась более обстоятельная статья, дополнявшая картину. Одни наноботы создавались для плавания по венам и артериям, откуда они выгребали опасные холестериновые бляшки. Другие целыми роями атаковали раковые клетки, которые и приканчивали точечным нагревом или впрыском спецхимикатов.
В голове Пенни прорезался крошечный голосок: «А третьи выбирались из «кончиков», чтобы взять на абордаж круру твоего клитора!»
Нахмурившись, она взялась искать и другие откровения на тему наноботов, однако в статье вдруг поставили точку. Такое впечатление, что, провозившись с десятилетие со сверхминиатюрными роботами и даже показав прорывные достижения, «ДатаМикроКом» забросила проект. Чуть позже небольшая заметка сослалась на самого Макса: наноботы нерентабельны. Лабораторию закрыли, а фонды перенаправили на куда более прибыльную линейку «До самых кончиков».
В памяти потрясенной Пенни всплыла картинка из президентского лимузина. Там на нее без какой-либо видимой причины вдруг накатило плотское желание. Да что там желание! Оргазмом попахивало. Мир свелся к одеревеневшим соскам и клитору. Только ласковая помощь президента обуздала цунами эротического буйства.
А взять Алуэтту с ее нервным срывом на сцене «Кодак-театра»? И добавить сюда ее родную мать: вон она, лежит ровнехонько над головой, прихваченная за руки и за ноги к спинкам кровати. Ну точно, все дело в поломанной игрушке-стрекозе. Звучит ничуть не хуже того пенистого бреда, что порой изливается из ротового отверстия отдельных фанаток-феминисток. И все-таки, что, если игрушка отнюдь не сломалась, а и впрямь была чем-то вроде кокона? Из лопнувшей оболочки хлынули миллионы нанороботов, которые взяли и забрались Пенни в матку. Оттуда перелезли в кровеносные сосуды и давай захватывать ее яичники, разгуливать по всей центральной нервной системе. Вплоть до головного мозга. Одному богу ведомо, что они вытворяют с ее органами чувств и как влияют на поведение.
Еще в самолете, по пути в Омаху, Пенни вычитала в новостях про двадцатитысячную толпу покупательниц, взявших штурмом парфюмерный магазин в стремлении приобрести некий новый аромат. А в Риме их товарки устроили аналогичное побоище за право купить крем для лица, чей выпуск сопровождался сверхагрессивной рекламой.
Что же касается пресловутого рентгена, который Пенни прошла после нападения в метро, то не приходится удивляться, что он ничего не показал. Ведь наномедиботы до того крошечные, что их никакой диагностикой не выявишь. И сейчас, как понимала Пенни, с ними расхаживали десятки миллионов женщин по всему миру.
Если Бриллштейн не соврал и Макс действительно замешан в смерти Алуэтты, то где гарантия, что наноботы способны доставлять лишь удовольствие? А вдруг они умеют и убивать?