Дайер махнул рукой в сторону невидимого входа в шахту, находившегося в шестистах футах от них.

– Итак, они встретились. Питер, другие ученые, занимавшиеся «Скаляром», Гарнер и его соратники, получившие послание из Бреши. Они приехали сюда в середине декабря восемьдесят седьмого, чтобы все обговорить. Место их устраивало, потому что в округе Колумбия про него не знали. Только инженерам было известно, где находится коллайдер, но все они подписали бумаги о неразглашении – иначе им грозила смертная казнь. Я уж не говорю о том, что происходящее изрядно их напугало, поэтому они не стали бы ничего никому рассказывать. Таким образом, Рам-Лейк являлся самым подходящим местом для встречи. Питер и остальные привезли с собой отчет. И план дальнейших действий.

– «Шпаргалку», – сказала Пэйдж.

Дайер недоуменно посмотрел на нее.

– Так называли в «Тангенсе» инструкции, – объяснила она.

– План на одной странице, – добавил Трэвис. – Господи, теперь я понимаю, почему он был таким коротким. Возможно, он состоял из одной строчки: Всё прекратите и надейтесь, что пронесет.

– Более или менее, – не стал спорить Дайер. – В конечном счете им ничего другого не оставалось. Вроде войны подводных лодок. Выключить все приборы и ждать в полнейшей неподвижности. И надеяться, что через некоторое время враг тебя упустит.

Он замолчал, и несколько секунд они прислушивались к грохоту сверла. Неумолчному, упрямому и неустанному.

– Похоже, не получилось, – сказал Трэвис.

Через секунду наверху прекратили сверлить.

Глава 35

Они слушали. Прошла минута. Никаких звуков, если не считать шороха насекомых, бьющихся о пластик. Сверление с двух сторон завершилось.

– Что ж, осталось совсем немного, – сказала Пэйдж.

Они ждали. Шло время. Иногда они слышали металлический скрежет. Но в целом тишину ничто не нарушало.

– А твой сон, – заговорил Дайер. – Ты полагаешь, что он был реальным?

– Код двери оказался настоящим, – ответил Трэвис. – Это единственное доказательство, которое у меня есть.

Человек президента задумался.

– У вас есть идеи? – спросил Чейз.

– Вы описали наркотик, – сказал Дайер. – Он существует в реальности и называется фенилин дицикломид [28] . Его используют во время допросов уже около двадцати лет, но в последние десять заметно улучшили в таких местах, как Гуантанамо. Парни из разведки называют его «гипнозом в пузырьке».

– И он развязывает человеку язык? – спросил Трэвис.

– Такое возможно. Но его главное достоинство состоит в том, что он заставляет человека действовать. Все происходит в две стадии. Первая занимает пару минут, возникают легкие галлюцинации с эффектом амнезии; вы почти ничего не помните с того момента, как вам ввели препарат. Затем начинается вторая стадия; она продолжается около пяти минут, в течение которых кратковременная память дробится на короткие промежутки, не превышающие секунды. Кто-то к вам обращается, но вы забываете каждое слово после того, как оно прозвучало. Дает крайне неприятный эффект. Во-первых, вы в состоянии выполнять команды. Даже достаточно сложные, которые трудно запомнить. Если у меня есть включенный ноутбук, я могу сказать: «Войдите в свою электронную почту и на банковский сайт». Скорее всего, вы так и сделаете. Вместе с паролями. Вы забудете мой приказ сразу, как только я его произнесу, но выполните. Довольно странная вещь, работает на основе привычки. Говорят, вы слышите команду и способны ее исполнить, но не помните, что должны сопротивляться.

– И почему меня не удивляет, что мы изобрели такое дерьмо? – спросила Бетани.

– Второе свойство имеет и другие функции, – продолжал Дайер. – В то время как ваша память распадается в процессе второй стадии, вы помните первую. Более того, это все, что у вас остается в тот момент. Обычно вас держат в темноте и тишине, так что помнить особенно нечего. Но при желании они могут использовать этот эффект. Например, скормить вам информацию на первой стадии – и вытащить ее на свет во время второй. Они могут сказать: «Ваш брат завтра вылетает из международного аэропорта Лос-Анджелеса в пять тридцать дня, с терминала «Юнайтед». А потом, когда ваши воспоминания начнут распадаться, вам вручат телефон и скажут: «Позвоните шоферу вашего брата и скажите, чтобы он его встретил». Вы так и сделаете, поскольку помните, что он должен прилететь. Таким образом, они узнают, кто является водителем вашего брата.

– Похоже, очень полезная штука, – сказал Трэвис.

Дайер кивнул:

– Если они использовали этот наркотик на Гарнере и еще на ком-то, тогда не удивительно, что им стал известен код двери.

– А разве они не могли узнать все? – спросила Пэйдж. – Ведь можно было приказать Гарнеру все рассказать?

– Прямой доступ к чужим секретам не так просто осуществить, – ответил Дайер. – Как и при обычном гипнозе, работают моральные ограничения. Говорят, что под гипнозом можно заставить человека лаять, как собака, – ведь в этом нет ничего страшного, – но невозможно заставить его убить лучшего друга. Полагаю, секреты относятся к той же категории – если они действительно важны, люди их не выдают. Одно дело – напечатать код, повинуясь привычке; и совсем другое – выдать тайны, которые хранил многие годы… – Он помолчал. – Однако они могут использовать наркотик снова и снова, и через какое-то время человек не выдерживает. Таким способом они узна́ют всё. Но далеко не сразу. – Он посмотрел на Трэвиса. – Если им станет известно ваше имя, игра будет закончена. Если нет, шансы остаются.

Тут Дайеру пришла в голову новая идея, и он нахмурил брови.

– Та комната, в которой вы видели Гарнера, – стены были светло-коричневого цвета с золотыми звездами, расположенными на значительном расстоянии друг от друга? Звезда размером с печенье, через каждые несколько футов?

Трэвис попытался представить маленькую комнатку, и через пару секунд перед ним возник нужный образ.

– Да, стены были именно такими, – сказал он.

– И вы слышали шум работающих двигателей самолета?

– В тот момент мы сами находились в самолете. Так что шум двигателей служил постоянным фоном… и он просачивался в сон.

– Думаю, дело не в этом, – сказал Дайер. – Так выглядит каюта президента на Борту № 1.

На мгновение в глазах Дайера промелькнула надежда, но почти сразу же погасла, и его снова охватили сомнения. Очевидно, его раздирали противоречивые чувства.

– После того как Гарнер мне рассказал, что происходит, он перевел меня в финансовое управление, – сказал Дайер. – Он хотел, чтобы я не подвергался опасности, если все пойдет не так, как он планировал. Однако мой смартфон до сих пор автоматически поддерживает полетный план Борта № 1. Если мы выберемся отсюда, я смогу узнать, где он находится. – Дайер нахмурился. – Но, боюсь, это ничего не изменит.