Он расстегнул вторую и третью пуговицы. И вдруг почувствовал, как тело ее напряглось, изгибаясь под ним.
Грэг крепко придавил это тело к постели. Губы его не отпускали ее губ. Ладонь снова неторопливо прошлась по ее телу. Она задержалась на груди Луизы, отыскала сквозь тонкую ткань напрягшиеся соски, потом сделала несколько вращательных движений на ее бедре. И все это время он не давал ей пошевелиться. Грэг чувствовал, как гулко билось сердце Луизы. Затем он оторвался от ее губ и взглянул ей в лицо. Оно было очень бледным. Луиза быстро дышала. Чувствовалось, что она чего-то боится, несмотря на овладевшее ею желание.
Боль от ушибленного плеча передалась ребрам с левой стороны. Губы Луизы стали какими-то анемичными. Рука Грэгори продолжала ласкать ее грудь сквозь шелк блузки. Его колено осторожно двинулось глубже между ее ног. Луиза едва слышно застонала. Стон этот вырвался у нее невольно. Грэг любовался ею… И тут он расстегнул последние пуговицы на блузке.
— Грэг…
— Тихо.
Грэг потянул в сторону золотистый шелк блузки… И тут ему наконец открылось обезображенная часть тела Луизы. Ему так хотелось близости — мужчине тридцати семи лет, не имеющему жены. На шее ее отчаянно билась жилка. Грэг поцеловал эту шею с невыразимой неясностью — она казалась такой беззащитной.
С правой стороны цвет кожи на ее теле резко отличался от других частей. Там же виднелся продолговатый шрам величиной с лезвие ножа. Кожа в этом месте была гладкой.
— Грэг…
— Тихо.
На Луизе был бюстгальтер кофейного цвета с застежкой спереди. Грэг начал его снимать — груди ее высвободились, заколебались, словно просясь в его ладони. Розовые соски были нацелены на Грэга. Он легонько коснулся их языком. Луиза вздрогнула. Он прижался щекой к мягкой ложбинке между грудями. Но, странное дело, возбуждение не приходило к нему.
Груди ее — небольшие, идеальной формы — были горячими на ощупь. Они отзывались на малейшую его ласку, жаждали ее. Однако Грэгори уже сделал все, что мог, — губами, языком, руками…
У него появилось странное ощущение, будто все это ему сейчас не нужно, что при их следующей встрече он будет более возбудимым.
Грэг шевельнулся. Лицо его было хмурым. Он уже не пытался снять с нее окончательно блузку, а только отвел в стороны шелк и бретельки, которые ему мешали. Луиза вдруг часто задышала.
То, что открылось его взору, лишь подтвердило прежние догадки. Это можно было понять намного раньше. Стало ясно, почему Луиза боялась огня, носила блузки с высоким воротником и была так необъяснимо целомудренна… Странное свойство для женщины, страстной и готовой отдаться понравившемуся ей мужчине. Более проницательный человек пришел бы к нужному заключению еще несколько недель назад. Однако Грэг, когда он прикасался к Луизе, терял способность рассуждать здраво. Теперь же, при виде шрамов, о существовании которых он мог только догадываться, он впал в какое-то неистовство. Оно едва не свело его с ума.
Грэгори понимал, что ожоги у Луизы были достаточно серьезными и могли повредить ее нервные окончания. Увиденное было свидетельством страдания, которое он не мог разделить. То был знак боли, которую она носила в себе долгие годы.
Луиза попыталась его расшевелить, отвлечь от мрачных мыслей. Сначала это ей не удавалось… Но вот она почувствовала, что достигает цели. Он сунул руку ей за спину и немного приподнялся, чтобы окончательно снять с нее блузку и бретельки бюстгальтера, которые все еще висели у нее на плечах. И, пока он делал это, губы его не переставали целовать уродливые шрамы Луизы.
Он уже не мог остановиться — целовал ее так, словно внезапно обнаружил нечто хрупкое, драгоценное.
Луиза терялась в догадках. Ведь Грэгори только что был таким подавленным. В шоке. Испытывал отвращение… Лицо его выражало растерянность и безумную ярость.
— Я люблю тебя, Луиза, — исступленно произнес он. — Пойми это, ощути, поверь… Я люблю тебя. И желаю тебя так, как никого прежде. Никогда я с тобой не расстанусь… Ты никогда больше не будешь одинока.
Слезы полились из глаз Луизы. Грэг стянул с нее джинсы, сдернул трусики, затем сорвал одежду с себя. Когда он вошел в нее, кожа ее вспыхнула румянцем. То был цвет тепла и света, цвет огня. Все ее тело пылало. Груди плотно прижимались к его лоснящемуся, вспотевшему телу. Она обвила его ногами, не позволяя отодвинуться хоть самую малость. Грэг оказался в надежной любовной западне… Луиза больше не сопротивлялась его ласкам. Отныне для нее существовал только ее Грэгори…
А он между тем утратил свою прежнюю обходительность. Он стал требовательным, охваченным безумием страсти. Он требовал и давал. Ему нужно было, чтобы Луиза реагировала на все его действия и самозабвенно отдавала ему все, что до сих пор никому не принадлежало.
Они неслись куда-то в заоблачные выси, охваченные жаром страсти, и в их жилах бурно кипела кровь. Они летели вдаль, расцвеченную радугой и разрядами молний. Они превращались друг в друга… Луиза переставала быть самой собой и внезапно ощутила, что она часть Грэга… Бешено бился ритм их страсти. Такое никому больше не дано было постичь. Кроме этих двоих. Дано было только ей, Луизе. И только ему, Грэгу.
— Грэг, я не могу об этом говорить.
— Нет, можешь.
Света в комнате не было. Их обволакивал серебристый сумрак. Луиза понятия не имела, который час. Они соединялись еще не раз и до сих пор совсем не спали. Сон не приходил к ней. Грэгори продолжал ее ласкать. Он то поглаживал ее по спине, то нежно касался ее груди. Потом — шеи. Его рука двигалась ниже. Он словно не замечал ее шрамов, и они его вовсе не пугали. Теперь он лежал подле нее, опершись на локоть и неторопливо, настойчиво допытывался у нее:
— Расскажи, пожалуйста.
— Мне не хочется об этом говорить.
— Прошу тебя.
— Но мне правда не хочется.
Однако он продолжал настаивать:
— Мне хочется знать, какое значение ты придаешь этим шрамам… Тебе кажется, что они могут повлиять на чувства мужчины, который тебя полюбил? Это всего лишь шрамы. От того, что они у тебя есть, ты не становишься менее красивой. Ты так же дорога мне и желанна… И я люблю тебя.
— Грэг…
— Давай поговорим о жемчуге, Лу. Дело есть дело, и нужно разобраться во всех неприятностях, которые случились с тобой в последнее время. Нужно все расставить по полочкам…
В темноте голос его звучал как-то приглушенно.
— И нам нужно понять, чего мы оба хотим. Ты не из тех женщин, которые гонятся за богатством. Я могу тебе предложить интересную жизнь. Ты побываешь в разных местах мира, увидишь множество необыкновенных вещей. И я обещаю тебе, что ты никогда не будешь испытывать ни в чем недостатка.
Его большой палец коснулся артерии на ее шее:
— Ты не из алчных женщин. А я из тех мужчин, которые никогда никого не любили, Луиза. Я никому до сих пор не принадлежал. У меня не было семейных уз, близких отношений, которые ты так ценишь. Я хочу, чтобы у нас с тобой родились дети. Я схожу с ума при мысли, что у нас с тобой могут быть дети. Мне хочется, чтобы у нас был общий дом. Пока что я не знаю, как это осуществить. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы тебе ничто не угрожало. Хочу быть тебе нужным, чтобы ты не могла без меня… К сожалению, до сих пор мне не удалось оградить тебя от неприятностей.