— Ты трудно поддаешься перевоспитанию, — сказала она с деланным страхом. — Уж больно ты заботливый. Подаешь шампанское посреди болота… К тому же ты никогда не моешь посуду. И откровенно говоря, Грэг, было время, когда мне приходилось прилагать колоссальные усилия для того, чтобы тебя соблазнить.
Он улыбнулся. Это была коварная мужская улыбка… Вся комната сияла от ворвавшихся в нее веселых солнечных лучей.
— Что же, придется тебя избавить от этих колоссальных усилий! — заявил Грэгори и принялся стаскивать с нее одеяло.
— Ну, это все только разговоры.
— Думаю, что тебе придется пожалеть об этих словах. Дело предстоит нешуточное.
— Точно?
Внезапный стук в дверь переполошил их обоих. Донесшийся из-за двери голос звучал нетерпеливо:
— Я вас обыскалась… Обшарила весь дом. Это единственная дверь, которая заперта, в комнате всего одна кровать, и я догадываюсь, что вы оба здесь. Всю свою жизнь я не лезла в чужие дела. И сейчас я не буду ничего вам говорить, но предполагаю, что кто-то за этой дверью делает как раз то, что я хотела посоветовать. Я только хочу сказать, что еда на столе…
— Мэгги, — перебил ее Грэгори, — если вы поскорее отсюда уйдете, мы обещаем обсудить этот вопрос.
Ответом ему было молчание. Грэг и Луиза улыбнулись, глядя друг другу в глаза.
Потом из-за двери послышалось:
— С этой минуты у меня выходной, и я запираю за собой все двери. Ни о чем не беспокойтесь. Забудьте о том, что я здесь была. А если поблизости окажется Тэд, я его просто убью.
Голос умолк, послышались удаляющиеся шаги, и они тут же забыли о Мэгги и о завтраке. Утро было несравненным, словно блеск жемчуга высшего качества. Им еще многое предстояло обсудить и сделать. Но, вопреки принятому порядку вещей, они решили сначала заняться делом, которое никто из них не хотел откладывать до вечера.