– Жаль, что не пиво, – сказал он, опуская анкер к ногам.

– Что ты! – хлопнул спутник его по плечу. – После пива голова будет мутной, а тебе многое надо запомнить!

Он, набив изрядно свой пухлый животик, принялся рассказывать и поучать, – как ни странно – толково, со знанием дела. Бэнсон старательно запоминал. Они даже откинули верх коляски, чтобы удобнее было обозревать и окрестности.

Проездив полдня, Бэнсон мог с уверенностью сказать, что он может по памяти нарисовать на бумаге план города – в общих, конечно, чертах. Оставалось запомнить подъездные дороги, ведущие в порт, и это уже было делом сравнительно лёгким. Но – не пришлось.

Коляска, поскрипывая рессорами, неторопливо катила по одной из улиц. Она миновала стоящую возле одного из домов длинную грузовую повозку. Из дома выносили и складывали в неё тюки и коробки – упакованную для морской перевозки поклажу. Бэнсон из чистого любопытства всмотрелся в людей и в предметы – и вздрогнул. Он увидел в повозке нечто, что просекло его огненной искрой от макушки до пят. Спутать было нельзя: такие предметы – вещи штучные, делаемые на заказ.

– Быстро к Альбе, – шепнул он пухлому знатоку портового города Плимут и выпрыгнул из коляски.

Скривившись на миг от несильной уже боли в ноге, он протопал к повозке. Он не заметил, – вернее, не обратил внимания на едва увернувшегося от него ребёнка, который очень быстро шёл, почти бежал за их коляской. На миг мелькнуло испуганное розовое личико со странно взрослыми глазками, и качнулось в сторону, и пропало.

Бэнсон подошёл к повозке, поклажу на которой уже стягивали каболкой, тронул за плечо богато одетого человека, по виду – купца, который подгонял и без того суетящихся слуг. Тот обернулся на прикосновение – и отшатнулся, вздрогнув и перекрестившись: взгляд его упал на могучую фигуру меченного шрамами глупо улыбающегося человека.

– Бу-у! – сказал человек и показал поочерёдно на раскрытую пасть и живот.

– Кушать хочешь? – догадался купец.

– Бу! – радостно подтвердил могучего телосложения дурачок.

– Можно ехать! – крикнули купцу в это время.

– Вот видишь, – напрягая голос, словно глухому, сообщил он незнакомцу. – Времени нет!

И влез на соседнее с кучерским место. Тогда Бэнсон подошёл к заднему краю повозки, поднял её и развернул, поставив почти поперёк улицы.

– Да что же это такое! – завопил сверху хозяин, в крике которого было поровну возмущения и восхищения неожиданной силой незнакомца. – Принесите ему что-нибудь из еды!

Еду тотчас принесли, и Бэнсон, набив рот, повторил невиданный фокус: в одиночку поднял и переставил повозку вдоль улицы. После этого он влез на кучерское сиденье и властно взял вожжи.

– Он ещё и благодарит! – рассмеялся купец. – Ну ладно, правь, коли умеешь. А ты чей? Пойдёшь ко мне в слуги?

Бэнсон понимающе закивал головой и тронул пару застоявшихся лошадей. Сунувшегося было кучера он легонько толкнул в макушку, и тот слетел к изгороди, вызвав новое веселье хозяина.

– Ладно, Дик! – крикнул купец. – Догоняй нас пешком! Где корабль-то – помнишь? Этот парень, видишь, считает, что справится!

А “парень”, проехав два переулка по направлению к порту, вдруг круто свернул и погнал лошадей.

– Эй-эй, ты куда?! – вцепился было в вожжи купец, но Бэнсон, охватив пятернёй его шею, сбросил купца вниз, под ноги, и наступил здоровой ногой сверху, надёжно удерживая бьющегося человека.

– Как хорошо – знать город, – пробормотал Носорог, когда повозка вынеслась в пригород и кони помчали её к темнеющему вдали лесу. – Как хорошо…

Не сбавляя скорости, они пронеслись мимо крайних деревьев и остановились только тогда, когда следующие деревья сдвинулись перед ними плотной стеной. Бэнсон спрыгнул на землю, стащил вниз и купца с бледным, как известь, лицом. Быстро обыскал его карманы. Сложил всё, что достал из них, на плоское кучерское сиденье. Бумаги, бритву, мыло в тряпице, кошелёк.

– Возьми! – простонал дрожащий купец, – возьми деньги! Только не убивай!

– Мне не деньги нужны – внятным, рассудительным голосом ответил несостоявшийся слуга.

Он раскрыл бритву и отхватил с повозки длинный кусок каболкового каната. Связал купцу руки и ноги, посадил на землю у колеса. После этого взрезал обвязку и вытащил тот самый предмет: треугольный дубовый футляр с металлическими уголками. Щёлкнул замками, открыл. Достал арбалет. Всё, всё на месте! И плечевой упор, и прицельная рама, и натяжной изогнутый ворот. Даже болты – и простые, и со взрывными зарядами. В памяти тут же отыскались слова, значение которых он вначале не понял: “скоро ты найдёшь то, что считаешь потерянным”.

– Я знал, – заплакал купец, – знал, что не нужно красть эту вещь… Такая приметная… Но как было удержаться, скажи?! Этот “инструмент” двадцати лошадей стоит!

Бэнсон аккуратно уложил оружие в оклеенное тканью гнездо, опустил крышку, заправил замки. Потом сел на футляр (тот даже не скрипнул) и проговорил:

– Скажешь правду – останешься жить. – (Купец вздрогнул. Закивал торопливо.) – Едва где-то соврёшь – сейчас же убью. Хотя, обещаю – убью без мучительства, быстро.

Его пленник затрясся, самой кожей ощутив, насколько с ним здесь не шутят. Носорог развязал купцу руки, и тот, отдышавшись, заговорил.

Через полчаса Бэнсон выпряг одну лошадь, наскоро сделал из верёвки поводья, поднял тяжёлый футляр и, сев без седла, поехал из леса.

– Выбирайся сам, если сможешь! – крикнул, обернувшись, купцу. – Или жди помощи – я сейчас к вашим заеду!

ВАН ВАЙЕР

Примчавшаяся к дому с высоким забором коляска вызвала тихий переполох.

– Они спрыгнули внезапно, посреди улицы, – говорил торопливо возница. – Сначала – наш гость, и следом за ним – брат Алексо. Он мне шепнул – скачи немедленно к Альбе, скажи, что за нами идёт Крошка Вайер.

– Ты не ошибся?! – тревожно воскликнул обычно невозмутимый Альба. – Ван Вайер, именно он?

Возница прижал руку к груди, выражая предельную убеждённость. Лицо его было нескрываемо виноватым.

– Что это значит? – поинтересовался долговязый юнец, поспешно закрывающий створку ворот.

– Это значит, – с тоской глядя в небо сказал ему Альба, – что если Бэнсон проживёт хотя б полчаса – это будет необъяснимое чудо. Кто спрыгнул первым? – повернулся он к переминающемуся с ноги на ногу вознице.

– Наш гость, – уверенно ответил тот, – большой, лысый, со шрамами.

– Невероятно, – забормотал Альба, в волнении расхаживая по двору. – Бэнсон не знает ван Вайера. Ну не может он его знать!! А тем более – не мог заметить, даже если Крошка шёл вплотную в затылок. Зачем тогда спрыгнул? Что происходит?

Во дворе собралось человек двенадцать монахов, и ещё пять – в цивильной одежде.