– Конечно, пошутила, Винченцо, – сказала синьора Полетте. – Ты меня за кого принимаешь? За подстрекателя к самоубийству что ли?

– Меньше ртов, больше еды, – процедил Винченцо. – Вам же выгодно, если я окочурюсь. Разве не так? Тогда у вас будет и еды больше, и воды.

– Перестань молоть чушь, Винченцо, – Эбигейл нахмурилась. – Это не лезет уже ни в какие ворота.

Кирк, привлеченный перебранкой, приподнялся на локте и принялся водить взглядом от Эбигейл к Винченцо, от Винченцо к Эбигейл.

– Дерьмо, – только и сказал Винченцо и устремил взгляд прочь из-под тента.

– Если хочешь, Винченцо, можешь взять пососать сладкую карамельку. Не так будет донимать жажда. Как помню, и об этом тогда Алессандро говорил, – сказала синьора Полетте.

– Сосать – не мужское занятие, – буркнул Винченцо.

– Эй, ты на что намекаешь? – Эбигейл натянула на лицо гримасу недовольства и слегка пнула Винченцо в ногу.

– Намекаю на то, что… – начал было Винченцо, но умолк, осклабился, пробежался взглядом по полуобнаженному телу Эбигейл, оценил великолепие груди. – Впрочем, я не против и пососать. Иди-ка сюда, – Винченцо наклонился, схватил Эбигейл за лодыжку и потянул на себя.

– Винченцо! – взвизгнула Эбигейл, улыбка сверкнула на лице, девушка дернула ногой, пытаясь вырвать ее из рук Винченцо. – Отпусти меня, ненормальный.

– Мне нужна влага, – хохотнул Винченцо. – И я знаю, где ее взять.

Эбигейл рассмеялась и замотала ногой.

– Перестань, сумасшедший!

– Hey, man, – вмешался Кирк, наблюдавший за происходящим с вниманием хищника, крадущегося к жертве. Рука его легла на руку Винченцо. – Don't touch her. She's mine [100] .

Винченцо посмотрел на Кирка и отпустил ногу Эбигейл. Мгновение спустя он спросил у Эбигейл:

– Что он сказал?

– Сказал, что если мы хотим сохранить энергию, нам надо меньше двигаться, – поспешила сказать Эбигейл. – Так и в инструкции о выживании было написано. Я читала.

– Правда? Я уж подумал, приревновал… Дерьмо, меня опять мутит. Когда же это закончится? – Винченцо лег на одеяло и закрыл глаза. – Дайте мне этот гребаный леденец. Авось попустит.

Ангелика достала из заначки леденец, приблизилась к Винченцо и протянула ему конфету.

– Держи.

Винченцо открыл глаз, посмотрел на Ангелику, сосредоточил взгляд на груди девушки, нависшей над ним, точно гроздья спелейшего винограда.

– Милая моя, кто как не ты побеспокоится о своем любимом начальнике. Иди ко мне. Я тебе обниму, прижму к груди и… – Винченцо приподнялся на локте и потянулся к Ангелике.

– Винченцо, отстань, – Ангелика бросила ему конфету и вернулась на место.

– Знаю, знаю. Кольцо. Я, будь на твоем месте, его бы снял. Не ровен час, потеряешь, – хихикнул Винченцо, подобрал леденец и бросил в рот.

Ангелика посмотрела на кольцо на пальце. Красота его за эти дни ни на грамм не померкла, а вот ее палец заметно уменьшился в объеме. Еще немного, и кольцо можно будет надевать на другой палец, например, указательный.

– Кстати, а труп аборигена неплохо бы было отправить на корм рыбам, – как бы между прочим заметил Винченцо. – Два трупа в лодке. Не много ли?

– Пусть жара спадет, – сказала синьора Полетте. – Да и пусть душа расстанется с телом. Говорят же, что день-два душа человека еще держится рядом с телом и только потом отправляется в чертоги божьи.

– День-два и вам придется и мою душу провожать в чертоги божьи. К черту душу с телом. Мы не на земле. За борт. Рыбы быстро разберутся, что куда. Что в рот, а что в чертоги божьи.

– Говорю ж, пусть жара спадет.

– Было бы неплохо, – сказал Винченцо, закрыл глаза и закинул руки за голову.

Ангелика посмотрела в сторону Дугласа. Какой же жестокой должна быть судьба, чтобы дать шанс на спасение и тут же его забрать. Страх сковал ее сердце. Сколько им еще бороздить просторы океана, прежде чем и их тела пойдут на корм рыбам. Синьора Полетте говорит, надо надеяться, верить. Но как можно надеяться и верить, когда смерть так близко. Акулы, жара, еще немного и закончится вода. Может, синьора Полетте была права, когда говорила, что, возможно, им еще придется позавидовать Дугласу? Ангелике хотелось плакать, но слез не было.

Ангелика легла, свернулась в калачик, обхватила руками ноги. Может, все эти жалкие потуги отсрочить неизбежное пусты и бессмысленны? Может, как синьор Дорети броситься за борт и покончить со всем в один миг? Зря они спасли синьора Дорети. Так бы он умер быстро, без мучений, а так ему придется, как и им всем, умирать долго и мучительно от жажды.

Ангелика почувствовала, как уголки глаз намокли. Нет. Все же вода в ее организме еще осталась. Ненадолго. Пройдет совсем немного времени, и она будет жалеть о том, что не умерла при падении самолета. Быстро и безболезненно.

– Милый, почему ты меня отпустил? – шепнула Ангелика. – Почему?

Тихий шелест волн за бортом был ей ответом. Вязкий, дышащий жаром воздух заползал в легкие и заставлял их гореть огнем. Казалось, еще немного, и легкие, и правда, загорятся.

Скорее бы. Скорее бы.

Ангелика уставилась взглядом в одну точку перед собой, да так и застыла, в который раз погрузившись в омут сожалений и крепнущих предчувствий скорой смерти.

Глава 7

Ангелика сидела возле спасательного комплекта на корточках и смотрела, как в отдалении над водой извиваются в воздухе струйки горячего воздуха. Солнце нависло над горизонтом огромным раскаленным желтым шаром, грозившим в любую минуту рухнуть в океан, пустив по его поверхности гигантские волны-убийцы. На небе по-прежнему ни облачка, только бескрайние бледно-голубые просторы, пустынные и дикие. Будто картина некоего художника-минималиста. Ни рев самолета, ни крик заблудшей птицы – ничто не тревожило небесную тишину.

Совсем не таким был океан. Поверхность его выглядела такой же безжизненной, как и небо над ним, но стоило обратить взор в его глубины, и перед тобой представал совершенно другой океан, океан полный невероятного разнообразия жизни, от маленьких рачков до большущих любопытных рыбин, приплывавших к поверхности океана, чтобы поближе рассмотреть оранжевую лодку.

Ангелику это забавляло. Эти пучеглазые существа казались ей маленькими детьми, впервые попавшими в цирк. Они все смотрели и смотрели, но стоило только хлопнуть в ладоши и от этих странных созданий даже следа не оставалось.

Солнце обещало в скором времени покинуть этот мир. Его лучи будто сжалились над потерпевшими авиакатастрофу и теперь, словно щенки ластились к ним, нежно поглаживая кожу. К тому же к вечеру поднялся легкий ветерок, и теперь стоять под солнцем было даже приятно. Правда, Ангелика чередовала прием солнечных ванн с пребыванием в тени навеса, не желая получить солнечные ожоги. Несмотря на то, что в аптечке был тюбик с мазью от ожогов, шутить с солнцем никто не хотел, кто-кто, а солнце отличалось завидной двуликостью, из ласкового влюбленного оно способно было в любую секунду превратиться в жестокого ревнивца.