Ведь не ради этого Лираз приволокла сюда труп Тьяго?
Кэроу посмотрела туда, где горел костер. Лираз не пропустила этот ее взгляд.
– Думаешь, мне не хватило одного урока? – горько спросила она.
В Кэроу пробудилась робкая надежда. Неужели? Она прошептала:
– Ты…
Ты нашла душу Зири?
У тебя вышло?
Боги и божественные звезды, ну скажи, что ты…
Лираз затрясло.
– Не знаю. Не знаю.
Голос дрожал, она почти рыдала. Неуклюже потянулась к поясу, отстегнула что-то ходящими ходуном руками – и протянула Кэроу.
Походная фляга.
– Не кадильница, но завинчивается плотно. Ладана у меня не было, и неоткуда взять, но я подумала, что ждать еще хуже: неизвестно, что дальше произойдет. Я ничего не почувствовала. И не увидела. Я боюсь… Я так боюсь, что он уже ушел.
Молчание. В глазах Лираз надежда боролась со страхом.
– Я… я пела, – прошептала она. – Если это важно.
Сердце Кэроу разорвалось на куски. Воительница, самая свирепая из отряда бастардов, согнувшись над ледяным ручьем, пела душе химеры, чтобы та нашла дорогу во фляжку, – поскольку не представляла, что еще можно сделать.
От пения не было никакой пользы, но Кэроу не собиралась говорить об этом Лираз. Если душа Зири находится внутри фляжки, Кэроу выяснит, что за песню пела Лираз, и сделает ее частью ритуала воскрешения навечно, – просто чтобы сестре Акивы и в голову не пришло, что ее одурачили.
Хотя кто знает? Кэроу потянулась к фляжке. Кто на самом деле знает? Я – так точно нет.
Ее руки тоже тряслись, когда она откручивала колпачок. Наклонила флягу, которая после многих часов в высокогорье должна была заледенеть, но, наоборот, согрелась у тела Лираз.
Затем, осторожно, как только могла, подняла дрожащими пальцами крышечку и поднесла к лицу.
Напряглась. Веря и запрещая себе верить. Вдох. Бесплотная часть души подалась вперед.
Потянулась.
И ощутила себя…
…дома.
Дом… Ее дом и Зири. Возможно, теперь и всех остальных тоже. Она с удовольствием поделится с ними счастьем иметь родное гнездо. Может получиться нечто невообразимое: ангелы и демоны, живущие одной семьей, в мире и согласии. Сумасшедшее сочетание! Они влюбляются, спорят, тренируются вместе, учатся у Мика игре на скрипке, учат летать детишек-полукровок. И крылья у детей – тоже не поймешь, какие: в них соседствуют перья, перепонки и пламя. А цвет глаз – дети унаследуют их от кого-то из родителей.
Она думает о детях?!
Кэроу засмеялась и кивнула. Лираз всхлипывала и смеялась тоже, и они бросились друг к другу, сжимая фляжку с драгоценным содержимым; и облегчение, которое они обе испытывали, было общим: где-то на грани ощущения Кэроу почувствовала взмах крыла бурелова и рев ветра в Адельфийских горах – прекрасную, скорбную, вечную песнь воздушных флейт, которые наполняли музыкой их пещеры. А еще – то, что она не помнила раньше. Огонь в сложенных ковшиком руках – теперь она знала, что это значит.
Лираз поймала душу Зири, словно бабочку в бутылку, но это было только формальностью. Его душа и так принадлежала ей.
И судя по тому, как плакала и смеялась сейчас Лираз в объятьях Кэроу, это было взаимно.
74
Первая глава
Итак, Иаил низложен, порталы закрыты; оружие массового поражения не попало в Эрец. Доминион сдался в плен. Остался только Второй Легион – просто армия, главная военная сила на территории Империи. Они всегда были самым крупным соединением и служили своего рода буфером между высокородными воинами Доминиона и отрядом Незаконнорожденных. И, когда им пришлось выбирать – что само по себе немыслимо, – Второй Легион стал на сторону бастардов.
Под руководством коммандера по имени Ормерод, которого Акива знал и уважал, они де-факто аннулировали вынесенный Незаконнорожденным смертный приговор и объявили конец вражде.
Объявить конец вражды и на самом деле прекратить вражду – две совершенно разные вещи. И даже если не учитывать напряжение, которое существовало между двумя соединениями серафимов, Второму Легиону предстоял долгий путь: следовало изменить прежнее отношение к химерам как к неприятелю и увидеть в них товарищей по оружию. В настоящий момент легионеры неохотно дали то же обещание, что несколькими днями раньше – отряд бастардов; и Кэроу надеялась, что прочность клятвы не придется проверять таким же образом, как в первый раз. Одного эксперимента вполне достаточно.
Перемирие еще не альянс, но первый шаг к нему.
Выяснилось, что после загадочной победы в Адельфийских горах Элион отправился на мыс Армазин в бывший отряд Акивы разъяснить причину мятежа и сделал это отлично. Сейчас они вдвоем с Ормеродом конвоировали пленника в столицу. Иаил должен открыть новую страницу в жизни. Капитан – император – выставочный экспонат.
Трехдневному Императору предстояло стать звездой в собственном зверинце.
Никто не стал бы обвинять Лираз в убийстве и оплакивать его смерть, но сейчас, брезгливо глядя на извивающуюся в корчах фигуру, Лираз поняла, что страстное желание его прикончить куда-то исчезло. И даже не из-за уже имеющегося счета отнятых жизней, а по более простой причине: Иаил явно надеялся на быструю смерть. Ну уж нет.
Тогда, в Башне Завоеваний, она предпочла бы смерть той судьбе, которую уготовил для нее дядя. «Убей меня вместе с братьями – или пожалеешь, что не убил», – выплюнула она ему в лицо, и Иаил делано обиделся: «Тебе лучше умереть, чем тереть мне спинку?»
«В тысячу раз!» – задыхаясь, выкрикнула она тогда. А он? Он прижал руку к сердцу: «Моя дорогая. Разве ты не понимаешь? Твоя служба будет для меня куда слаще, если я знаю, что ты охотнее бы умерла».
Сейчас они поменялись ролями.
– Полагаю, – задумчиво сказала она, стоя над поверженным Иаилом, – публика с удовольствием полюбуется на тирана, от гнета которого освободилась. Одно дела слушать, как ты ужасен, а другое – посмотреть собственными глазами.
Ошеломленный, он в ужасе уставился на нее.
– Пусть поглядят на своего бывшего императора. – Лираз была воодушевлена своей новой идеей. Перед глазами стояла сцена: карательная операция, распростертый на земле полумертвый Зири; мечи, пропоровшие его ладони и пригвоздившие тело к земле. Иаил, сладострастно заталкивающий в рот Зири прах боевых товарищей. – Пусть полюбуются, от какого монстра мы их спасли, пусть скажут спасибо. Возможно, их вырвет.
Иаил потерял последнюю выдержку. Он бесился, брызгая слюной, выкрикивал бессвязные оскорбления; искаженное ненавистью лицо утратило все человеческое. В ответ Лираз только и сказала:
– Именно так. Отлично. Когда придут зрители, так себя и веди.