Однако уверенности не было. Все эти приступы «внезапного знания», абсолютно ненаучная убежденность в фактах космического масштаба вроде существования иных миров… Голос разума звучал слабо и растерянно – плохой знак.
С трудом, шаг за шагом, Элиза поднялась на террасу, говоря себе, что дело в усталости и стрессе, а вовсе не в подступившем безумии. Пока. Я борюсь. Я не даю ему ходу.
Ночной свежий воздух остужал. Вдали лаяли собаки, и звук разносился над политой потом и кровью африканской землей.
Доктор Чодри сидел на том же месте, где она оставила его несколько часов назад. Он махнул ей рукой.
Элиза удивилась:
– Вы так здесь и просидели?
Он засмеялся.
– Нет. Честно пытался заснуть, но не спится. Мой бедный мозг. Я все думаю о нашей находке.
– И я.
Он кивнул:
– Садитесь, прошу вас.
Некоторое время они молчали, окруженные звуками и запахами ночи. Потом доктор Чодри нарушил молчание.
– Откуда они явились?
Вопрос, не предполагающий ответа, но пауза тянулась достаточно долго, и, будь Элиза порешительнее, она успела бы влезть со своей точкой зрения на предмет.
Морган Тот – вот уж у кого решимости через край, подумала она. И ответила просто:
– Из другого мира.
Поверьте мне. Я знаю точно. Это знание валяется в моих мозгах, как старый хлам.
Брови доктора Чодри поползли вверх.
– Вот так категорически? Я думал, Элиза, что вы верите в бога.
– Что? Нет. А почему вдруг?
– Ну, я совершенно точно не считаю это оскорблением. Я верующий.
– Вы?
Она изумилась. Многие ученые верят в бога, но ее руководитель такого впечатления не производил. Да и кроме того, его специальность – воссоздание исчезнувших видов по ДНК – предполагала, что теория Сотворения… хм… вызовет некоторый скепсис.
– А как же в вас это уживается?
Он пожал плечами:
– Моя жена часто говорит, что разум – дворец, где есть место для разных гостей. Возможно, некий мажордом поселил делегатов от Науки в одно крыло, а посланников Веры – в другое, чтобы они не затевали споры на лестницах.
Это прозвучало причудливо – впрочем, как и все, что от него исходило. Элиза заинтересованно спросила:
– А если они все-таки где-нибудь столкнутся, кто тогда победит?
– Вы спрашиваете, что я думаю по поводу наших пришельцев? Откуда они взялись?
Она кивнула.
– Прежде всего я должен сказать, что, возможно, они взялись из лаборатории. На основании проведенных сегодня исследований мы можем исключить творение бешеного хирурга, но что, если их просто вырастили?
– В смысле? Например, в логове суперзлодея в жерле вулкана?
Доктор Чодри засмеялся:
– Вроде того. И если бы все находки ограничились мертвыми непонятными чудовищами из ямы, эта версия имела бы смысл. Но есть еще ангелы. Они куда сложнее.
Да. Пламя, способность летать.
Элиза спросила:
– А вы слышали, что в базах данных для визуального распознавания не нашли никого минимально на них похожего?
Он кивнул:
– Слышал. И если мы предварительно примем, что они явились… откуда-то еще, тогда… какие могут быть варианты?
– Другая вселенная. – Элиза запнулась. – Или… Рай и Ад.
– Именно. Но вот что я подумал, когда сидел на этой террасе, вперив очи в звезды… Согласитесь, слово «смотреть» для такого неба недостаточно?
Как-то уж очень затейливо, подумала Элиза, согласно кивая.
– И, возможно, те гости во дворце… если сопоставить…
Он мотнул головой, давая понять, о каком дворце говорит.
– Так вот… Я подумал: что это означает? Может, это просто два разных способа сказать одно и то же? Если предположить, что Рай и Ад – просто два других мира?
Элиза повторила, улыбнувшись:
– Два других мира… А Большой взрыв – просто взрыв…
Доктор Чодри хмыкнул:
– Другая вселенная – она больше или меньше, чем идея Бога? Разве дело в этом? Если есть некая сфера, где обитают «ангелы», то назовем мы ее Небеса или как-то иначе – не более чем вопрос семантики.
– Нет, – вырвалось у Элизы быстро и решительно. К ее собственному изумлению. – Это не вопрос семантики. Это вопрос побудительной силы.
– Простите?
Доктор Чодри озадаченно нахмурился. Элиза сказала жестко:
– Чего они хотят на самом деле? Вот что самое важное. Они прилетели. Откуда-то.
Из другого мира.
– …И если это «откуда-то» не имеет отношения к Богу…
Не имеет.
– …то они действуют исключительно в собственных интересах. И вот это пугает.
Доктор Чодри ничего не сказал, только посмотрел на звезды. Он молчал довольно долго, и Элиза уже решила, что своей репликой отбила у него охоту к беседе, когда он снова заговорил:
– Могу я кое-что сказать вам? Странное. Интересно, как вы к этому отнесетесь.
Небо посветлело, предвещая близкий рассвет.
Горизонт побледнел. Скоро взойдет солнце. Вспомни: такой же горизонт, такое же небо, и тяготение прижимает тебя к летящему в пространстве астероиду. А вокруг – Вселенная, и разум не в силах осознать ее безмерность. А ведь это всего лишь одна Вселенная.
Вероятно, человеческому разуму такое не вместить.
Доктор Чодри спросил:
– Пилтдаунский человек – вы читали, разумеется?
– Конечно.
Речь шла о, вероятно, самой громкой мистификации в истории – черепе якобы древнего человека, обнаруженного на раскопках в Англии сто лет назад.
– Вот. Только в тысяча девятьсот пятьдесят третьем году доказали, что это подделка, обратите внимание на год. Поспешно, со стыдом, его убрали из Британского музея, где сорок лет до того он выступал ошибочным «свидетельством» в спорах эволюционистов. А через несколько лет, в пятьдесят шестом, в патагонских Андах было совершено другое открытие. Немецкий палеонтолог-любитель обнаружил тайник… – Для большего эффекта доктор сделал паузу. – Тайник со скелетами чудовищ.
И… что-то перекрутилось в голове Элизы, завертелось калейдоскопом. Не отпускающие сновидения, неудача с построением защитных «шипов» на рассудке. Доктор Чодри обещал рассказать ей нечто странное, и даже если она сейчас пребывает в измененном состоянии сознания, уж понять, что значение имеют скелеты, а не место находки, в состоянии. Однако цепляло именно место.