— На своей служебной машине? Вас домой в тот вечер привез ваш водитель от мэрии?
Пауза.
— Нет. Я служебную машину в тот день вообще не брал. Я взял джип моего тестя.
— Но ваш тесть инвалид.
— Они с женой, тетей моей жены, имеют две машины: «Ауди» и джип.
— Жена — тетя?
— Семейные сложности. У моего тестя это второй брак, он ведь овдовел. И женился на сестре своей покойной жены. Кстати, это Раиса Павловна Лопырева.
— Фамилия известная по масс-медиа. Я в курсе, — ответила Лиля. — А почему вы в тот день взяли машину из дома, а не воспользовались служебной?
— Надо было бензин залить в бак. Я подумал — раз еду на заправку, поеду и в Москву на работу, чтобы не делать два конца. И служебную не гонять зря.
— Скажите, а сейчас те павильоны у Мясницких ворот функционируют?
— Нет, торговля закончилась. Это что-то вроде предпраздничной ярмарки.
Вот так, теперь и не проверишь — приезжал ли он туда разбираться с пикетом насчет конской колбасы, — подумала Катя в своем укрытии, — и происходило ли это вообще… вот такая ссылка на алиби, которого, оказывается, у него нет.
— Последний вопрос, — подытожила Лиля. — У вас есть какие-то подозрения?
— Насчет убийства нашего шофера? Конечно. Это ограбление, причем явно на этнической почве. Его приняли за мигранта.
— Его не ограбили.
— Да? Значит, просто убили. Сейчас столько злобы в людях, — сказал Геннадий, — я порой сам теряюсь. Злоба, нетерпимость правят бал. Я скорблю о парне. Он был хороший человек, честный. Ничего, кроме добра, мы от него не видели. Я ведь самое ценное ему доверял.
— Что же?
— Свою жену, — ответил Геннадий и тут же пояснил: — Он водил машину очень хорошо. Жена не испытывала своих злосчастных фобий скорости, движения, не пугалась. Он старался, чтобы она не боялась.
Катя тихо, как мышка, ждала в соседней комнате следующего фигуранта. И вот место свидетеля занял Данила.
Катя слушала, как он отвечает на стандартные вопросы протокола.
— Вы живете в Прибрежном? — спросила Лиля.
— В основном да, с отцом. Он инвалид, ему нужен присмотр.
Тебя же дома сутками не бывает…
— Но у меня есть своя квартира в Крылатском. Иногда я там.
Лиля записала адрес квартиры в Крылатском.
— Когда вы видели Фархада Велиханова в последний раз?
— Фару? Это мы его так называли дома — Фара. Честное слово — не помню. В какое-то из утр, когда он сестру собирался везти в город.
— А в тот вечер где вы находились?
— Мы с приятелем договорились встретиться. У него катер в яхт-клубе. Мотор барахлил, он хотел подъехать посмотреть — ремонтники прибыли, ну и меня позвал. Только я завис в пробке на Ленинградке.
— Как фамилия приятеля?
— Дорф, Герман. Он работает у моей тетки.
— Значит, в тот вечер вы не встретились?
— С кем? — спросил Данила.
Пауза. Лиля не спешила задавать вопрос.
— С Фарой или с Германом? Вы это имеете в виду? — Данила как-то заспешил. — Шофера я не видел. Когда я приехал, Герман ждал меня у нас дома.
— А кто еще находился дома в тот момент?
— Мой отец.
— А еще кто?
— Горничная.
— А ваша сестра?
— Она приехала позже.
И он тоже врет… Не хочет впутывать Женю?
— Откуда?
— Почем я знаю. Наверное, с танцев.
Мне Женя сказала, что танцы не посещает… Не хочет хромать на танцполе. Он лжет о сестре.
— А на чем она приехала? — не отставала Лиля.
— Понятия не имею. Ах да, наверное, на такси. Тачку ведь Фара из сервиса пригнал.
— Фархад пользовался велосипедом?
— Часто садился на велик. Это же удобно.
— А его маршрут до станции всегда был один и тот же?
— Я не знаю. Впрочем, тут одна дорога на станцию — через аллею. По лесу-то не очень проедешь в темноте по корням.
— Вы правы. Какие у вас были отношения с Фархадом?
— Нормальные. Парень не вредный.
— С этим своим приятелем Германом Дорфом вы поехали в тот вечер в яхт-клуб?
— Нет.
— А почему?
— Раздумали. Он напился.
— Кто?
— Герман, — Данила усмехнулся. — Редко с ним это случается, но так вышло у нас. Мы напились.
— А когда вернулись остальные ваши родственники?
— Я не помню. Тетя Рая приехала, а потом Генка — вы же его допрашивали, наверное, он сказал вам.
Лиля этот вопрос Геннадию Савину не задавала.
— Вы кого-нибудь подозреваете?
— В смерти Фары? А кого я могу подозревать?
— Может, он делился с вами, может, у него имелись враги?
— Врагов у него не было, — ответил Данила. — Он вообще светлый по жизни… Улыбался так… Жалко, мало пожил наш Фархад.
После окончания допроса Катя не торопилась покидать лабораторию. Пусть сначала уедут оба.
Лиля подшивала протоколы допросов в папку.
— Ничего такого особого от этих бесед я и не ожидала, — призналась она Кате. — И муж и брат лгут по поводу твоей подруги. Усугубляют мои подозрения.
— Все подозрения призрачны, — заметила Катя, — и связи тоже.
Она рассказала Лиле о результатах беседы с журналистом по поводу возможной версии смерти Анны Левченко. Лиля в свою очередь поделилась содержанием допроса матери Василия Саянова в Соловьевской больнице.
— Все разрозненно. И пока таковым и остается — разделенным на фрагменты. Геннадия Савина я пока не могу допрашивать по поводу того, что его номер мобильного в телефоне Василия Саянова. Его мать предположила, что парень влюбился в кого-то.
— В Женю? — спросила Катя. — У нас нет фактов, что она с парнем встречалась.
— Мать назвала сына вором. Якобы он крал из дома и она подозревала, что не только из дома. Машину, в которой его обнаружили застреленным, он тоже у матери взял без спроса.
— Так за что же могли убить — за то, что украл что-то, или за то, что влюбился? — Катя вздохнула. — Нет, нет, Лилечка, так у нас ничего не выйдет. И объединить все три убийства мы пока не можем, чтобы сказать наверняка — да, есть бесспорная связь. И отбросить факты уже не получается. Надо пополнить информацию о второй жертве — об этой Анне Левченко. О ней лучше всего судить по тому, о чем она писала, каких тем касалась. Раз уж так все уверены, что ее убийство связано с профессиональной деятельностью, то надо узнать именно об этом. Я завтра почитаю ее блог и «Живой журнал».