– Ткацкие станки у Стражей Озера – небольшие, их вешают на стену, чтобы их можно было легко снять и перевезти, когда мы сворачиваем лагерь. Мы никогда не смогли бы управиться с такой большой деревянной рамой, как у станка твоей тетушки. Это типично крестьянский инструмент – неподвижный, как амбары и дома. Мишени для... – Даг снова взглянул на рубашку. – У нее замечательный Дар. Раньше это были растения и... и животные. Теперь их Дар совсем изменился, они превратились в другую целостность – в рубашку. Хорошая работа. – Даг поднял голову и взглянул на тетушку Нетти с острым любопытством. – И в ткань вплетено благословение.
Фаун могла бы поклясться: на губах Нетти промелькнула гордая улыбка, но выражение исчезло прежде, чем Фаун смогла удостовериться.
– Я старалась, – скромно ответила Нетти. – Ведь, это, в конце концов, свадебная рубашка.
– Хм-м... – Даг выпрямился и кивнул Фаун, чтобы она убрала рубашку на место. Девушка снова аккуратно сложила ее, положила в сундук и села на крышку. Она ощущала напряжение, повисшее между Нетти и Дагом, и боялась вмешаться, чтобы не порвать что-то тонкое и нежное, как паутинка, соединившее их.
– Я готов попробовать создать браслеты, – сказал Даг, – если вы за это беретесь, тетушка Нетти. Это определенно будет доводом в нашу пользу у меня дома. Если же не сработает, мы окажемся не в худшем положении, чем раньше, – если не считать разочарования. Если же сработает, мы сделаем большой шаг вперед.
– Вперед – это куда? – спросила Нетти. Даг сокрушенно фыркнул.
– Это мы узнаем, мне кажется, когда дойдем.
– Справедливо сказано, – согласилась Нетти. – Хорошо, дозорный. Мы с тобой – союзники.
– Ты хочешь сказать, что замолвишь за нас словечко маме и папе? – Фаун хотелось прыгать и визжать от восторга. Сдержав этот порыв, она ограничилась тем, что кинулась – обнимать и целовать Нетти.
Нетти притворно рассердилась.
– Ну, ну, девочка, не расходись. У меня от этого мурашки по коже. – Нетти выпрямилась и обратила лицо в сторону Дага. – Вот еще что... Даг. Не выслушаешь ли ты меня?
Брови Дага поползли вверх от этого непривычного обращения по имени.
– Я хороший слушатель.
– Да, я это заметила. – Нетти долго молчала, потом поежилась, как будто от неловкости... или стеснительности? Нет, такого быть не могло. – Прежде чем тот парень – Страж Озера? – уехал, он сделал мне последний подарок, потому что я сказала: мне жалко расставаться с ним, так и не увидев его лица. Ну, на самом-то деле подарок мне сделала его новобрачная. Она была мастерица в вашем целительстве и помогла мне не хуже, чем парень, вылечивший мое колено при первой встрече.
– Соединение ее и твоего Дара, – понял Даг. – Да? Это дело довольно интимное... даже очень.
Голос Нетти понизился до шепота, словно она собралась признаться в ужасном секрете.
– Получилось вроде того, как будто она на время одолжила мне свои глаза. Оказалось, что парень примерно такой, каким я его себе представляла, – не красавец, но славный. Чего я не ожидала, так это рыжих волос и загара – он же днем спал, а выходил в дозор ночью. В общем, я удивилась... – Нетти умолкла и долго молчала. – Знаешь, я ведь никогда не видела лица Фаун. – Небрежный тон, которым она это произнесла, никого обмануть не смог бы, подумала Фаун, даже если бы голос тетушки под конец предательски не дрогнул.
Даг растерянно заморгал.
В тишине Нетти неуверенно проговорила:
– Ты, наверное, слишком устал... Может быть, это слишком трудно. Слишком...
– Э-э... – Даг сглотнул, потом прочистил горло. – Я и в самом деле жутко устал сегодня, но ради тебя я готов попытаться. Только не уверен, что получится. Я не хотел бы тебя разочаровать.
– Если не получится, мы будем не в худшем положении, чем раньше... как ты говоришь.
– Верно, – согласился Даг. Он слабо улыбнулся Фаун. – Поменяйся со мной местами, Искорка.
Фаун вскочила с постели тетушки Нетти и пересела на собственную, а Даг уселся рядом со старой женщиной. Расправив плечи, он снял перевязь с руки.
– Поосторожнее с рукой, – обеспокоенно предупредила его Фаун.
– Мне кажется, я теперь уже могу двигать плечом, вот только нельзя пытаться шевелить пальцами или давить на руку. Нетти, мне нужно коснуться твоих висков. Справа я могу приложить пальцы, но слева, боюсь, придется использовать крюк для равновесия. Не подпрыгни от испуга, ладно?
– Как скажешь, дозорный. – Нетти выпрямилась и сидела совершенно неподвижно, только нервно облизнула губы. Ее незрячие глаза смотрели в пространство. Даг наклонился к ней и поднял обе руки к ее вискам. За исключением сосредоточенного выражения его лица, смотреть было не на что.
Фаун уловила решающий момент только потому, что Нетти моргнула и охнула, а потом скосила глаза на Дага.
– Нет, не надо смотреть на старуху, – сказала она нетерпеливо. – Уж я-то точно себя видеть не хочу, да и не такая я на самом деле. Ты лучше взгляни туда.
Даг послушно повернул голову, посмотрел туда же, куда смотрела Нетти, и улыбнулся Фаун. Она улыбнулась в ответ; от возбуждения дышала она часто.
– Клянусь... – выдохнула Нетти, – клянусь... – Бесконечное мгновение все длилось. Потом она сказала: – Спасибо, дозорный. Во всем бескрайнем мире нет девушки красивее.
– Я так и подумал, – ответил Даг. – Ты видишь не только ее лицо, но и ее Дар, знаешь ли. Видишь ее так, как вижу я.
– Вот как, – прошептала Нетти, – вот как... Это многое объясняет. – Ее глаза жадно смотрели на Фаун, как если бы Нетти старалась запомнить лицо Фаун на время своей слепоты. Из-под век выкатилась слеза, блеснувшая в свете лампы.
– Нетти, – сказал Даг голосом, в котором мешались напряжение, удовольствие и сожаление. – Особенно долго я не выдержу. Прости меня...
– Все в порядке, дозорный. Хватит. То есть, конечно, не хватит... Но ты понял.
– Да. – Даг вздохнул и откинулся к стене. Он неловко надел перевязь на сломанную руку, потом наклонился, глядя в пол.
– Тебя снова тошнит? – спросила Фаун, готовясь бежать за тазиком.
– Нет. Только голова разболелась и перед глазами плавают пятна. Ну вот, все прошло. – Он несколько раз быстро моргнул и выпрямился. – Ох... Ну и выжали вы меня... Я чувствую себя так, словно вернулся из дозора. Десять дней... в самую ужасную погоду... по буеракам.
Нетти выпрямилась. Слезы проложили дорожки по ее щекам, как родники по поверхности утеса. Нетти вытерла слезы и обвела глазами комнату, которую не могла больше видеть.
– Ну и ну, в какой же грязной дыре мы все время жили, Фаун, голубушка. Почему ты ничего не говорила? Уж я заставлю парней побелить тут стены!
– Идея мне нравится, – сказала Фаун. – Только меня здесь уже не будет.