Вообще-то предметом изучения моих новых знакомых были внеземные цивилизации.
— Все, — небрежно заметил сайентолог Виктор. — И гуманоидные, и разные иные.
Но внеземные цивилизации в последнее время почему-то обходили вниманием наш теплый южный край, поэтому истосковавшиеся по работе сайентологи обрадовались и снежному человеку. Тем более, что еще никто не выяснил, гуманоиды эти йети или кто.
Конечно, самого йети сайентологи приняли бы с большим радушием, чем меня, но и мне не стоило жаловаться. Мне ведь дали кофе из термоса, бутерброд с колбасой и поспать на заднем сиденье раздолбанной «Нивы». Правда, в объятия Морфея отпустили только после допроса с пристрастием, так что я честно рассказала про бурковского йети все, что знала. Постаравшись из сентиментальных соображений несколько обелить и романтизировать его темный в смысле окраса шерсти образ.
— Он был большой и красивый, — сказала я. — Высокий, стройный, пропорционально сложенный, разве что голова великовата, но это говорит о значительном объеме мозга. Глаза большие, добрые, улыбка обаятельная, располагающая, шерсть густая, шелковистая, цвета «золотистый каштан», тужурка красная, домотканая.
Сайентолог Тамара записала мои показания на диктофон. Я не позволила себе раскаяться в том, что бессовестно обманываю мировую науку. В конце концов, кто знает бурковского йети лучше, чем тот, кто был в его шкуре?
Чрезвычайно довольные нашей встречей сайентологи довезли меня до самого дома. Не маяча во дворе, я нырнула в прохладный сумрак подъезда и взяла у бабы Кати с первого этажа запасной ключ от нашей квартиры, оставляемый ей на хранение уже двадцать пять лет.
Дома было пусто, тихо, уютно пахло овсянкой и вишневым компотом. Первым делом я проинспектировала холодильник, вторым — завалилась в ванну с ванильной пеной. Потом высушила волосы, сделала маникюр, приобрела человеческий образ и легла часок-другой поспать, решив, что планы на более отдаленное будущее составлю после пробуждения.
Разбудили меня голоса на лестничной площадке, скрежет ключа в дверном замке, шаги в коридоре и звонкий стук эмалированного ведра о керамическую плитку в кухне.
— Ставь, ставь, Денис, тут, мы дальше сами разберемся, — проорала бабуля.
— Себе-то яблок возьми, нам все не съесть, — предложила мамуля.
Я забилась в угол дивана, накрывшись покрывалом с головой. Только бы они не догадались, что я дома, только бы не заглянули ко мне в комнату!
— Я Барклая выгуляю, потом заскочу.
Слава богу, Денис ушел!
Путаясь в покрывале, я выбралась из постели, выдернула из-под кресла спортивную сумку и, распахнув створки шкафа, принялась кидать в нее вещички.
— А что это в ванной зеркале запотело и сладким пахнет? — вопросила бабуля.
Вот, началось.
«Кто-о-о ел мою кашу, кто-о-о сидел на моем стуле, кто-о-о спал в моей постели?»
Четко следуя алгоритму, прописанному в народной сказке про медведей, бабуля пошла инспектировать кровати и, разумеется, увидела меня.
— Дюшенька! — завопила она победно.
Я порадовалась, что не открыла в доме окна, иначе этот предательский вопль слышен был бы не только Денису на девятом этаже, но и космонавтам на орбите.
Не прекращая метать в сумку тряпки, я солнечно улыбнулась родной старушке и еще ускорилась, так что летящие по дуге вещички сложились в плотную радугу.
— Дюша?!
На вопль бабули явилась мамуля:
— Дюша, ты уже вернулась? А Денис как раз спрашивал…
— Я вернулась и опять уезжаю, — сообщила я, с треском застегивая молнию дорожной сумки. — Никто не видел мой заграничный паспорт? А, он тут.
Вообще-то я не планировала уезжать за рубеж, но я еще ничего не успела спланировать, так что документ на руках мне не помешает. К тому же мамуля запомнит, что я искала загранпаспорт, и расскажет об этом Денису.
Я метнулась к тумбочке, достала из ящика искомый документ и денежную заначку «на черный день», похоже, уже наступивший. Специально для того, чтобы сбить со следа ожидаемую погоню в лице майора Кулебякина, я сдернула с вешалки в прихожей соломенную шляпу, абсолютно непригодную для ношения в городской суете. Такая шляпа требует курортной расслабленности, южного солнца, морских просторов, легкого бриза… Мамуля ее купила в Ницце. Это достаточно далеко, чтобы послать туда Кулебякина.
— А что Денису сказать? — спросила вдруг родительница, наблюдающая за моими судорожными сборами с цепким прищуром.
Не-е-ет, это нельзя так оставлять. Мамуля — женщина умная, и обмануть ее разными ложными финтами не получится.
Вот разве что…
«Срочно в творческий запой!» — подсказал мне внутренний голос, и я кивнула.
Да! Это самое то, что доктор Кащенко прописал!
В творческом запое наша писательница реальность, данную ей в ощущениях, игнорирует, и даже майор Кулебякин не сможет до нее достучаться. «Где Инка? Какая Инка?» — рассеянно молвит творческая мамуля в ответ на расспросы Дениса и, шевеля пальчиками, поспешит слиться в экстазе с клавиатурой ноутбука.
— Да, кстати, мам! Ты придумала новую книжку? — спросила я, притормозив на пороге.
Не очень-то это было кстати, но писатели — они же как дети, на сладкое покупаются мгновенно, а слаще всего им интерес, проявленный к их гениальному творчеству.
— Пока не придумала.
Мамуля вздохнула, и взгляд ее потерял инквизиторскую цепкость.
— Я так надеялась на снежного человека, но, увы…
Шестеренки в механизме, который встроен в мою черепную коробку, бешено завертелись.
— А что, если тебе на время отойти от крупной формы и написать что-то иное? — предложила я. — Пусть это будут ужастики, но маленькие и юмористические. Вот, например…
Я пощелкала пальцами, подгоняя свою фантазию, и ускоренно родила четверостишие:
науке дворник неизвестный
простой лопатой порубал
три тыщи снежных человеков
и баб
— Занятно, — мамуля оживилась. — А что это?
— Это чертовски модная штука — «стишки-порошки», — объяснила я, мысленно поблагодарив Зяму за случайную подсказку. — Юмористическая сетевая поэзия. Ты можешь стать родоначальницей оригинального жанра «Ужастик в порошке»!
— Как интересно. — Мамуля прикрыла глаза и пару минут шевелила губами. — И как легко!
Она распахнула сияющие очи и провозгласила:
тут мебель для монаших келий
а я желаю стиль ампир
негодовал на всю икею
вампир
— Гениально! — совершенно искренне похвалила я. — Я уверена, новая книга родится быстро и станет бестселлером! Ну, вдохновения тебе и творческих успехов, а я побежала.