Королева дала отбой.
В этот момент в аэропорту завыла сирена.
Какая-то стюардесса схватила микрофон.
– Все рейсы отменяются, повторяю, все рейсы отменяются. На острове объявляется комендантский час.
– Неужели вас это тоже коснулось? – спросил Давид. – Ведь до ближайшего побережья отсюда две тысячи километров.
– Месье, наша страна официально объявила, что находится в состоянии войны, – заявила стюардесса тоном, не допускающим никаких возражений.
– Но ведь здесь, на острове, нет ни иранцев, ни китайцев.
– Аргентинцы примкнули к вражескому лагерю, – презрительно скривила губы стюардесса, а затем обратилась ко всем пассажирам, собравшимся в зале отлета: – Дамы и господа, возвращайтесь домой, заприте все двери и окна, ждите дальнейших указаний. Не выключайте телевизоры и радиоприемники, чтобы вовремя услышать сигнал тревоги.
Все торговые заведения в крохотном аэропорту острова Пасхи уже закрылись, шторы были плотно задернуты. Под лучами солнца, в этот день по-особенному жаркого, моаи сверкали, будто позолоченные.
– Рейсы отменили на время, но не навсегда. Поэтому вернемся в гостиницу и подождем, пока все не успокоится. Я остаюсь оптимистом, – заявил ученый.
155. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: ПЕССИМИСТЫ И ОПТИМИСТЫ
Восемнадцатого февраля 2013 года были опубликованы результаты проведенного в одном из германских университетов исследования о влиянии пессимизма и оптимизма на продолжительность жизни человека. В рамках исследования за пять лет были опрошены сорок тысяч человек, принадлежавших к трем возрастным категориям.
Опрашиваемым было предложено оценить по десятибалльной шкале свою жизнь в перспективе на ближайшие пять лет.
В итоге выяснилось, что:
– 45 процентов опрошенных настроены пессимистично по отношению к тому, что происходит на самом деле;
– 25 процентов вынесли здравые суждения о происходящем;
– 30 процентов проявили себя чрезмерными оптимистами.
Впоследствии наблюдения показали, что среди оптимистов риск значительного ухудшения состояния здоровья оказался выше среднего:
– 9,5 процента стали жертвой серьезных заболеваний;
– десяти процентам в краткосрочной перспективе грозила смерть.
Ученые, поставившие этот опыт, объяснили, что пессимисты более внимательно относятся к своему здоровью, в силу чего чаще обращаются к врачам и быстрее приступают к лечению заболеваний. Именно поэтому они живут дольше других.
Так что пессимизм в конечном счете ведет к долголетию.
Дополнение Чарлза Уэллса к труду Эдмонда Уэллса «Энциклопедия Относительного и Абсолютного знания»
156.
Президент Ирана Джаффар и его китайский коллега Чанг общались друг с другом в режиме видеоконференции, сидя в своих кабинетах. Каждый видел на экране лицо собеседника на фоне большой карты мира.
– Наши войска переправились через Амур и идут в глубь территории. Русские их пока не остановили, – удовлетворенно заявил китайский лидер.
– У нас тоже все в порядке. Саудовские солдаты в провинции Эль-Худуд эш-Шамалийя сдают свои позиции.
– Мне кажется, самое время поднять ставки в игре. Когда наступит четвертая фаза, я дополнительно пошлю на границу с Индией один миллион человек и еще пять миллионов на русский фронт. А вы, Джаффар?
– О’кей, я тоже пошлю пятьдесят тысяч солдат в подкрепление.
– Вы видели, как сразу заткнулись все манифестанты, что у вас, что у нас?
– Они больше не осмеливаются выдвигать какие-либо требования. Слишком боятся прослыть предателями народа.
– Их-то мы и поставим силой под ружье, а затем отправим на передовую. И задушим движение эволюционеров в зародыше.
– Страх – мощнейший механизм воздействия на толпу, – признал иранец.
– На мой взгляд, Джаффар, мы уже выиграли, – изобразил подобие улыбки президент Китая. – Никогда еще соотечественники не любили нас так, как сейчас.
– Война объединяет даже больше, чем футбол, к тому же и длится она больше.
– Это, с позволения сказать, что-то вроде «драки болельщиков, поощряемых своими правительствами».
– Отличная формулировка. Лично я в военных целях вдвое поднял налоги.
– То же проделал и я. При этом заметьте – оппозиция не выдвинула никаких возражений. Я имею в виду мою собственную оппозицию, фракцию «красной армии», которая порой вступает в спор с фракцией коммунистов.
Они с видом заговорщиков подмигнули друг другу.
– По правде говоря, – продолжил иранец, – я ничего не понимаю. Простолюдины любят своих правителей, когда те посылают их на бойню, и терпеть не могут, когда им дарят свободу. Посмотрите на Горбачева, на Людовика XVI. Эти политические деятели были освободителями, но их почему-то возненавидели в собственной стране. А вот Гитлера, Сталина, Мао Цзэдуна, Насера или Хомейни, каждый из которых устроил в своей стране кровавую баню, широкие слои населения почитают и по сей день.
– Это не что иное, как восхищение крупным хищником. Люди обожают львов, но не буйволов. По этой причине, Джаффар, нам с вами сантименты непозволительны, мы тоже должны стать гордыми хищниками, с существованием которых все должны смириться. Нет ничего хуже стыдливого диктатора.
– А вы не боитесь, что в один прекрасный день они всё поймут и отправят нас под суд?
– Большинство великих диктаторов спокойно умерли в своей постели, окруженные любящей семьей, врачами, внимательными медсестрами и ретивыми прихлебателями. Таков закон жизни. Что же касается освободителей, то их распинают на кресте, гильотинируют, вешают. Даже Карл Маркс, наш первейший герой и поводырь, умер от болезней в одиночестве и нищете, а в последний путь его провожала, самое большее, дюжина человек.
– Чем же объяснить эту неблагодарность и амнезию?
– В отсутствие насилия люди не испытывают эмоций, а без эмоций у них отшибает память.
– Но при этом они продолжают целовать руку, которая их бьет, и кусать ту, что кормит.
– Людям нужна хорошая пропаганда, чтобы с ней можно было разделить свои убеждения.
– Но рано или поздно они могут обнаружить, что пропаганда идет вразрез с истиной.
– Ложь, если повторять ее достаточно долго, в конечном счете становится истиной. И не просто истиной, а верой, почти религией.
Президент Ирана записал эту восхитительную фразу, воплощавшую в себе много самых разных вещей, на подкорке. Он понял, что у китайского коллеги есть чему поучиться, и в порыве энтузиазма воскликнул:
– О’кей. Я дополнительно пошлю сто тысяч солдат. Это значительно повысит градус напряженности.