– И еще одно… я открою вам тайну: на самом деле микролюди на нашей стороне.
157.
Шел густой, мокрый, искрящийся кристаллами снег. Пока солнце окрашивало все вокруг в розовый свет, китайские солдаты в защитном обмундировании – белые анораки, белые каски, белые автоматы – вторгались все глубже на территорию индийской провинции Ладакх.
Местность, расположенная на высоте три тысячи метров над уровнем моря, известная как Маленький Тибет, становилась все негостеприимнее. Солдаты были тепло одеты, но вскоре им пришлось познать на себе все тяготы покорения высокогорного края.
Анораки уже не спасали от холода, пальцы превращались в ледышки, стало трудно дышать. Чтобы автоматы сохраняли работоспособность, их приходилось то и дело проверять: разбирать, смазывать и собирать обратно.
На некоторых горных карнизах не могли разминуться даже два человека, и время от времени раздавался крик, означавший, что какой-то солдат сверзился в пропасть. Чтобы полететь вниз, достаточно было легкого толчка, Тяжелые ранцы со снаряжением не оставляли шанса спастись, уцепившись за что-то.
Добравшись до вершины, генерал Гуан посмотрел в бинокль и увидел внизу деревню, которая в этот утренний час еще спала. На улицах не было ни души. Даже колокола буддистского храма, возвышавшегося над домами, молчали. Над некоторыми трубами поднимались голубоватые струйки дыма.
Генерал Гуан не любил импровизаций, но на этот раз выбора у него не было. Мирный вид деревни вселял уверенность, и к тому же генерал знал, что внизу командовать дивизией ему будет легче.
Солдаты повесили на грудь автоматы Калашникова, надели лыжи и взяли в руки палки.
Генерал Гуан отдал приказ, и его люди заскользили вниз по склону.
Неожиданно на вершине горы появились другие лыжники, тоже в белой маскировочной одежде, и генерал решил, что это подоспело подкрепление. Заблуждение развеяли длинные автоматные очереди. Лыжники на склоне стали падать, снег тут же обагрился кровью.
Генерал Гуан попытался было придержать оставшихся, но не успел – сработала цепная реакция, к тому же склон был слишком крутой, чтобы остановиться и развернуться.
Некоторые пытались на ходу открыть ответный огонь. Но не имея возможности прицелиться, они косили своих.
Лыжники все быстрее и быстрее неслись вниз. Крутой склон превратился в арену боевых действий. Индийцы, а теперь никто не сомневался, что это были они, обладали преимуществом – они могли стрелять прямо перед собой; китайцам же, чтобы выстрелить, приходилось оборачиваться, но их было гораздо больше индийцев.
Генерал Гуан быстро изменил тактику: он крикнул, чтобы солдаты прекратили движение, залегли в снег и дали бой. Выполнить это оказалось не так-то просто – сотни солдат мчались вниз с головокружительной скоростью, да еще в спину стрелял враг.
Внизу, чуть правее, был небольшой еловый лесок. Генерал Гуан тут же приказал, чтобы авангард укрылся между деревьями и открыл прицельный огонь; сам он тоже покатил к лесу вместе с начальником штаба.
Многие лыжники врезались в стволы на полном ходу. Тем не менее большинству удалось погасить скорость, залечь в снег и начать поливать преследователей свинцом.
Индийцы тоже залегли. Застучали пулеметы, послышались взрывы… в пылу боя никто и не заметил, как в бой против китайских захватчиков вступили тибетские монахи в оранжевых одеждах; это им принадлежала деревня внизу. Монахи пустили в ход горящие стрелы. Лесок, в котором укрылись китайцы, окутался языками пламени.
Генерал Гуан слишком поздно понял, что попал в ловушку, – его преднамеренно загнали в этот ельник. Он подумал, что монахи наверняка пропитали стволы легковоспламеняющейся жидкостью, – не могли же деревья вот так просто, за считаные минуты, превратиться в пылающие факелы.
Солдат, пытавшихся выбраться из леска, тут же косили пули. Многие корчились в огне.
Кто-то зло бросил на китайском:
– Это вам за всех монахов, которых вы принесли в жертву и сожгли на костре.
Генерал Гуан, брызгая слюной, крикнул, чтобы солдаты удерживали позиции.
– Кто решит сдаться – открою огонь на поражение! Он действительно открыл его, но это ничего не дало.
Генерал закашлялся и на какое-то мгновение потерял бдительность. Он увидел вражеских солдат, снимавших происходящее на камеру, хотел бросить в них гранату, но не заметил горящей ели, которая со зловещим скрипом рухнула ему на голову.
158.
Пассажиры космического корабля «Звездная бабочка-2» собрались перед огромным экраном.
После того как разгорелись первые конфликты, предварившие Третью мировую войну, «мотыльки» постепенно забросили все свои дела и теперь все время проводили у телеэкрана, передававшего новости с Земли.
Первую реакцию на происходящее можно было выразить одной-единственной фразой: «К счастью, мы покинули эту планету, объятую огнем и утопающую в крови!»
Но вскоре на смену этой мысли пришла другая: «Наши семьи, родители, братья и сестры, они все еще там! И им угрожает опасность!»
Наконец всех охватило чувство вины: «Если они там друг друга перебьют, то зачем нам выживать вдали от них? Мы бежали в тот самый момент, когда могли бы помочь одержать победу».
Теперь «мотыльки» уже не так гордились кораблем и своими немалыми достижениями. Новости превратились в некое подобие наркотика. Плотно сжав ряды, все внимательно следили за перипетиями Третьей мировой. Глаза «мотыльков» влажнели, когда они видели кадры, снятые до, во время и после того или иного события, причем с самых разных точек. Уши ловили малейшие реплики журналистов, которые, по всеобщему мнению, слишком отстраненно комментировали развернувшуюся драму.
Со своей стороны, Сильвен Тимсит, долго размышлявший над тем, как повести себя в непростой ситуации, предпочел молчать. Он установил в отсеке стулья и кресла, чтобы было удобнее сидеть перед экраном, и относился к происходящему, как к футбольному чемпионату, на играх которого присутствуют, чтобы поддержать свою команду.
По прошествии какого-то времени произошло то, чего все опасались, хотя и не говорили об этом вслух: пассажир из Варанаси напал на другого, уроженца Гуанчжоу. И вдруг все будто с цепи сорвались. Шиит набросился на суннита, хотя оба давным-давно отказались от религии. Сильвен Тимсит попытался было вмешаться, но и ему досталось. Миллиардер тут же понял, что агрессия представляет собой вирус, передающийся с помощью средств массовой информации. На смену гармоничному обществу, познавшему одно-единственное потрясение в виде бунта ностальгирующих по родине, пришли Homo sapiens, поддерживавшие себя инъекциями адреналина. И то обстоятельство, что при отборе ста сорока четырех тысяч пассажиров приоритетным правом пользовались холостяки, незамужние и сироты, ничего не меняло – воспоминания намертво привязывали их к той или иной социальной группе. К определенному враждующему лагерю примкнули даже немногочисленные «мотыльки», призванные охранять общественный порядок.