– Конечно, нет.
– Однако вы боитесь самого себя.
Свенсон поджал губы и содрогнулся. Графиня перестала держать его ремень и слегка согнула кисть, так что ее четыре пальца скользнули в брюки доктора.
– Вы помните, – спросила она, пока ее пальцы пробирались в его шерстяное белье, – нашу первую встречу? Когда мы впервые заговорили?
Тело Свенсона напряглось.
– Отель «Сент-Ройяль». Я искал принца.
– А я вам сказала, где он.
– Потому что это забавляло вас. Позже вы отправили меня на смерть по той же причине.
– Но вы не умерли. – Она посмотрела на него пристально и встревоженно. Ее рука скользнула глубже, пальцы нашли его пах, и вдруг так же неожиданно графиня убрала руку. Она откинулась на стуле и деловито заговорила:
– Роберт Вандаарифф обменял кардинала Чаня, который был у меня, на Селесту Темпл, которая была у него. Теперь и Селеста, и вы гости Друза Шофиля.
– Как и вы.
Графиня игнорировала это замечание.
– Ее нужно освободить.
Он сказал горько:
– Потому что ребенок умер?
– Какой ребенок?
– Франческа Траппинг! И поскольку Селеста – еще один человек, обладающий знаниями из вашей ужасной книги, а следовательно, знаниями графа, вам требуется она, чтобы и ею пожертвовать для победы над ним!
– Девочка мертва?
– Вы послали ее ко мне! – сказал он жестко. – Послали нас к миссис Крафт! Что же еще могло случиться?
Графиня вздохнула.
– Я не знала.
– Вы сожалеете?
– О чем?
– О ней!
Графиня схватила Свенсона за подбородок и притянула его лицо к своему.
– Конечно, нет! – прошептала женщина. – Она была отвратительным и неестественно появившимся на свет изгоем. Она была обречена, как любая девочка, рожденная разрушать. Мир не может позволить им вырасти. Их племя дорого обходится людям.
Она встала, заставив и Свенсона подняться.
– Я сожалею, что вам выпал этот груз. А Маделин Крафт?
Во рту у него пересохло.
– Излечена.
– Отлично. Если вы выживете, то сможете посетить каждую безмозглую жертву книг Оскара и сделать состояние, восстанавливая их разум. Благодарное государство, которому так недостает множества этих господ, будет пресмыкаться у ваших ног.
– Вы знали, что это возможно?
Она устремилась к двери.
– Теперь знаю, не правда ли?
Свенсон поднял платок.
– А что делать с диском?
Графиня приподняла платье и ногой распахнула дверь.
– Он теперь ваш, доктор. Разве вам недостаточно?
Гренадер еле успел отскочить с ее пути. Он нахмурился, с ревнивым неодобрением посмотрел на Свенсона, все еще находившегося на полу, и поспешил вслед за графиней.
Доктор остановился, чтобы помочь герцогине пройти через овальную дверь. Келлинг уже собрал бумаги. Лакеев и раненых солдат увели. Мистер Нордлинг вернулся с дюжиной придворных, и, хотя их присутствие заставило министерских людей сначала отступить, а потом присоединиться к ним, Шофиль не обращал на придворных внимания. Он велел Келлингу поторопиться, а потом ухмыльнулся, вспомнив о доброте доктора.
– Вы должны ответить, сэр, – сказал Нордлинг, державший в руке трость с клинком. – Вы недопустимо перешли все границы, и персона ее сиятельства…
– Дайте ему пройти, мистер Нордлинг. – Герцогиня благодарно стиснула руку доктора, перед тем как отойти.
– Конечно, я пройду! – закричал Друз. – А тот, кто пытается остановить меня, еще поплачет!
Герцогиня обратилась ко всем, кто был в комнате:
– Та девушка из колоний с китайским именем – она сказала, что империю атакуют. Империю.
– Снова болтовня, – пробормотал Шофиль. – В очередной раз…
– Роберт Вандаарифф – враг ее величества. Я не знаю, кто достаточно силен, чтобы противостоять ему, кроме – тихо, мистер Нордлинг, ваша преданность уже отмечена, – кроме, возможно, этих преступников: мистера Шофиля и итальянки-убийцы…
– И того немецкого шпиона, – заметил Шофиль. – В двух странах его хотят повесить.
Герцогиня с неудовольствием посмотрела на Свенсона.
– Ни одна история не бывает совершенно правдивой, ваше сиятельство. То, что можно сделать, будет сделано. – Доктор наклонил набок голову. – И только тогда я соглашусь, чтобы меня повесили.
– Кожаный футляр, – ворчал Шофиль. – Надоедливая овчарка. Вы видели волосы на ее подбородке? А в ушах? Больше похожа не на герцогиню, а на лошадиную попону. – Он постучал в потолок кареты и закричал кучеру: – Сбивайте их! Объявлен комендантский час! Они нарушают закон!
Из терм удалось выбраться быстро и без проблем благодаря той самой герцогине, которую Шофиль теперь так рьяно поносил.
– Назвать вас преступником, сэр, – добавил Келлинг. – И в такой компании.
– Она ответит. Каждый ответит за все. У меня есть друзья. – Шофиль фыркнул на Свенсона, сидевшего рядом с ящиком, набитым бумагами. – Так устроен мир, в конце концов. Химические эквивалентности. Понимаете, о чем я говорю?
– Алхимия?
– Вы не одобряете! – Друз рассмеялся. – На самом деле и я тоже! Но все-таки. – Он хвастливо покрутил рукой. – Мой дядя на самом деле не дурак!
Шофиль переключил внимание на Келлинга, кивавшего с профессиональной сосредоточенностью, запоминая приказы хозяина. Свенсон закрыл глаза. Он пожертвовал последней сигаретой, чтобы успокоить нервы после ухода графини. Глупое потворство желаниям, потому что ему она была очень нужна, после того как он изучил стеклянный диск.
Гренадер забрал кружки, неодобрительно посмотрел на лужу пролитого пива, растекшуюся по полу, вернулся с тряпкой и зло, старательно принялся вытирать. Потом Свенсон остался один. Он развернул кусок шелка, уставившись на синий диск, будто на нем был какой-то волшебный знак, который, если с ним неверно обойтись, мог оказаться для него роковым.
Диски, найденные на заводах Ксонка, были заряжены яростью. Разумно предположить, что простота содержания определялась малым количеством стекла. Но этот был изготовлен для специфической цели – графини.
Сила графини и изобретательность Вандаариффа настолько впечатляли, что Свенсон какое-то время не решался коснуться диска рукой без перчатки, а тем более заглядывать в него. Он подумал о волшебнице в трагедии Еврипида, подарившей отравленный плащ новой невесте своего возлюбленного, и та, надев его, сгорела… но это предположение не могло быть верным. Диск не мог быть таким опасным, хотя бы из-за Селесты. Вандаарифф едва ли рассчитывал на отсутствие любопытства своей посланницы, если только мисс Темпл не была его истинной целью, во что Свенсон не верил. Диск должен быть безопасен для Селесты, однако смертелен для графини. Будет ли он безопасным для него самого?